* * *

Он ушёл, встретились мы с ним в душевой через два часа.

— Рассказывай, что там с контрактом?

— Адвокат сказал, что он вступил в силу и мы можем его расторгнуть, только выплатив неустойку. Неустойка состоит из полученного аванса и полной стоимости сделки.

— Это сколько?

— Вся сумма контракта двадцать пять тысяч. Пять тысяч тебе и двадцать мне, половину суммы я вчера получил авансом. Хорошо, что немного потратил. Оплатил только три тысячи за перешивку амуниции. Две тысячи она запросила за починку и переделку твоего бронекостюма и тысячу за подгонку моей амуниции.

— Проще говоря, нам нужно найти тридцать четыре тысячи пятьсот кредов, а у нас есть только девять тысяч пятьсот кредов.

— Немного меньше, я тысячу Трини сегодня заплатил. Она пристала, и я не знал, как отвязаться от неё.

— Тысяча для нас всё равно ничего не решает.

— Даже если мы сможем продать твой бронекостюм, нам ещё нужно найти где-то тридцать тысяч.

— Больше, я не выкупил его. Да и за твою амуницию придётся заплатить.

— Что нам делать?

— А что здесь сделаешь? Эти придурки не вернулись, кстати?

— Нет, я узнавал.

— Тогда точно придётся выносить входные двери твоей головой, другого варианта нет. Может, после этого в ней появятся мозги, которые не позволят тебе больше заключать подобные контракты.

— Я не думал, что так может получиться.

— Нам теперь по любому нужно ехать, иначе никак.

— Вот только как покинуть интернат?

— Попроси наёмников, чтобы по пути заскочили к нам и вынесли две бронированные двери. Вот только после этого далеко мы не уедем.

— Почему?

— Он ещё спрашивает. Да нас полиция сразу начнёт преследовать. Сбежали из-под домашнего ареста. Вот только наёмники ничего не будут делать.

— Почему?

— А это не их проблема. Их неустойка устроит, и потом мы будем долго и усиленно отрабатывать эти креды.

— Что делать тогда?

— А что ты можешь сделать, ты хакер или как?

— Я проверял входные двери. Они не автономны и полностью подчинены искину интерната.

— А что с искином интерната?

— Я пробовал в нём поковыряться. Он флотский и просто так его не хакнешь. Нужно много времени для взлома. Боюсь, что это сразу станет известно и флоту, и руководству интерната. Кроме того, там полиция сейчас.

— Да уж, если сбежим, считай, признали вину, если с ними что-то случилось. Не сбежим — попадаем на большие деньги. Даже не знаю, что лучше. Может, вытяжки есть какие или неизвестные нам проходы в другую часть здания?

— Может, но я ничего об этом не знаю.

— Тогда займись выяснением этого вопроса, а я займусь вариантом гараж. Вероятно, есть возможность сбежать через него. Хотя наше поведение однозначно вызовет много вопросов. Думаю, теперь каждый наш шаг отслеживается.

— У нас выбора нет.

— Выбор есть всегда. Расходимся вначале по своим комнатам. И только через некоторое время выходим и начинаем поиск.

— Понял.

— Встречаемся завтра за завтраком.

* * *

Утро у нас с Ори выдалось совсем не добрым. Ардар снова собрал всех в холле и сообщил, что выход сегодняшнего дня для всех закрыт, пока не выяснится, куда пропали пятеро.

— Ори, если они сейчас вернутся, им весь интернат вломит по полной программе и не посмотрят, что старшие.

— Да уж, у многих проблемы будут. Особенно у спортивной команды. У них вроде сегодня игра.

— Я вот подумал, нас так же будут искать или нет?

— По-моему, начальству на нас наплевать. Они будут только рады.

— Местные обидятся.

— Они это переживут. Нас всё равно никто искать не будет. Может, для вида спросят и забудут. Мы здесь чужаки, пропали и ладно, только рады будут. С нами здесь никто общаться не хочет.

— Ори, ты становишься циником.

— Жизнь заставляет.

— Трини, думаю, если не знает, то что-то подозревает о нас.

— Я ей ничего не говорил.

— Она не дура, сама догадалась. Интересно, как она сейчас будет на работу ходить?

— Да остальных завтра всех выпустят.

— Посмотрим. Как-то она не выглядит переживающей по этому поводу.

Ардар как раз закончил обращаться к совести воспитанников, пообещав всем, кто сообщит информацию об этих пятерых, будет свободный выход из интерната, после чего отправил всех на завтрак. Вот только многие отправились не в столовую, а к его кабинету. Мы остановились около входа в столовую и посмотрели им вслед.

— Ори, ты смотри, сколько сразу появилось желающих сообщить начальству о том, где могут находиться эти пятеро.

— Ребят из команды можно понять, у них сегодня игра.

— Их-то можно понять, а остальные тоже в команду решили записаться?

— Кто их знает.

Столовая оказалась заполнена немного больше, чем наполовину.

— Никогда бы не подумал, что здесь столько стукачей.

— Может, и нам сообщить что-то начальству? Глядишь, и нас выпустят.

— Что мы им можем сообщить?

— Не знаю.

— Ты сам понимаешь, что это совсем не вариант. Мы у них главные подозреваемые. У нас есть только один вариант — признаться, что это мы их мочканули, а тела прикопали в саванне, но, боюсь, нас после этого точно никуда не выпустят.

Глава 26

— Жаль, как у тебя вчера прошло?

— Плохо. Там всё время находилась Сорел вместе с её дроидами-уборщиками и близко подойти не получалось. Пришлось перенести на сегодня. Надеюсь, она там вчера всё очистила.

— У меня тоже всё плохо. Схема этого здания засекречена как самая большая тайна корпорации. Даже кусочков этой схемы достать не получилось. Визуально я походил и посмотрел. Большинство вытяжек ведут от нас на женскую часть интерната. Что у них дальше — непонятно. Да и не пролезть нам через них. Маленькие они.

— Час от часу не легче.

— И как нам выбраться?

Пришлось замолчать, к нам за столик пришла Кира. Она деловито устроилась рядом со мной.

— Кира, а где Трини? — спросил у неё.

— Не знаю, у неё какие-то дела были с утра.

— Стоит, наверно, в очереди в кабинет, — сказал Ори.

— Думаешь, она с ними общается?

— Не знаю, может быть.

— С кем общается? — спросила Кира.

— С Маниром и его компанией.

— Они