Я хватаюсь за край стола и вдыхаю, а Алессандро проникает внутрь. Его член заполняет меня, так сильно растягивая, что у меня уже нет сил терпеть. Мои стоны переходят в крики экстаза, когда он начинает медленно покачивать бедрами.

Это кощунство. Я стою на коленях на столе, рядом со своим мертвым мужем, и меня потрясающе трахает человек, который его убил. В двух шагах от еще теплого тела нашего врага.

Мне все равно. Господи, помоги мне, но мне плевать.

Я начинаю дрожать, и с каждым разом, когда Алессандро входит в меня, все ближе к пропасти. Давление нарастает под его уверенным ритмом, пока не чувствую, что становлюсь невесомой, и взрываюсь в экстазе.

* * *

— Камера… — предупреждаю я, когда Алессандро несет меня к лестнице.

— Неважно. Никого не осталось в живых, чтобы посмотреть видеозапись.

Я крепко обнимаю его за шею и целую в щетинистую щеку.

— А что случилось с парнями из охраны?

Он останавливается на середине лестницы и смотрит на меня.

— Они представляли для тебя угрозу, поэтому их нейтрализовал. Я не буду извиняться за это.

Действительно немногословный человек. С этим заявлением он продолжает подниматься по лестнице.

Когда мы добираемся до моей спальни, Алессандро усаживает меня на кровать, а сам подходит к ее изножью и встает на колени на пол.

— Что ты делаешь? — Я растерянно взираю на него.

— Там, внизу, я потерял контроль над собой. — Он берет меня за лодыжку и подносит ногу к своему рту, целуя ступню. — Рави, детка, закрой глаза.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на его губах, нежно целующих мою ногу.

— И что это? — шепчу я.

— Это… — Он переходит к другой ноге, целуя и там свод стопы. — Это я поклоняюсь тебе.

Алессандро медленно скользит ладонями по моим ногам, дюйм за дюймом, затем осыпает их мелкими поцелуями — один на правой ноге, затем на левой, и так по кругу. Когда добирается до развилки между бедер, чувствую, как матрас прогибается под его весом.

— Не открывай глаза, — говорит он грубым голосом, — и не подглядывай.

Он целует меня в низ живота, а ладонями ласкает внутреннюю сторону моих бедер.

Я прикусываю нижнюю губу и сжимаю пальцами простыню. Его руки скользят вверх к лобку, а губами он движется вниз. Поцелуй и ласка. Поцелуй и поглаживание. Я гадаю, что первым достигнет моей сердцевины — его руки или рот, и сладкое предвкушение только усиливает мое возбуждение.

Его губы прижимаются к клитору в то же мгновение, когда его пальцы приближаются к моему входу.

— Вдохни поглубже, — приказывает он.

Мне даже не нужно напоминать, потому что его губы смыкаются вокруг клитора в тот самый момент, когда он вводит в меня палец, и я стону. Влага стекает между ягодиц, а теплый язык Алессандро лижет клитор, его движения уверенные, но медленные. Постепенно он вводит палец все глубже и глубже. Мое и без того чувствительное влагалище болит от потребности, желая большего, но Алессандро неумолим, продлевая сладкую пытку. Неспешные, методичные движения языка, а затем второй палец погружается внутрь. Ноги дрожат, сердце бешено бьется. Я отпускаю простыню и хватаю любимого за волосы, притягивая его голову к себе.

Алессандро прижимается губами к клитору и начинает его сосать. Мурашки пробегают по спине, до самого основания черепа. Я выгибаюсь дугой и стону, когда возбуждение нарастает.

— Пожалуйста, — задыхаюсь я. — Я сойду с ума

— Не сойдешь, — бормочет Алессандро между бедер и продолжает лизать клитор, в то время как шершавыми пальцами скользит по мне, погружаясь с каждым разом все глубже и глубже.

— Алессандро! — кричу я, теряя самообладание.

Он вводит пальцы полностью и сосет клитор с такой силой, что в следующее мгновение я разрываюсь на миллион кусочков.

Я все еще вздрагиваю, когда он в последний раз лижет меня и поднимает голову.

— Рави, детка, я еще не закончил.

— Что? — лепечу я.

Быстро поцеловав меня внизу, он встает и начинает снимать с себя одежду.

— А ты думала, что я удовлетворюсь только ртом? — Он переползает по моему телу и ставит локти по обе стороны от моей головы, наклоняясь ко мне и захватывая меня в свои темно-синие омуты. — Я никогда не смогу насытиться тобой.

Он не сводит с меня взгляда, пока входит в мое горячее лоно. Я вздрагиваю.

— Болит? — спрашивает он.

— Немного.

Обхватив меня, Алессандро поворачивает нас, и я оказываюсь на нем сверху. Я медленно вращаю бедрами, наслаждаясь тем, как он чувствуется подо мной. Его член заполняет меня полностью, и каждое малейшее движение зажигает все мои нервные окончания. Я упиваюсь тем, как его рука поднимается по моему животу и груди и обхватывает мою шею.

— Мне так жаль, — неожиданно произносит он, и его голос звучит надломленно.

— Из-за чего?

Алессандро не отвечает, лишь смотрит на меня со странным выражением в глазах. Я наклоняюсь немного вперед, и Алессандро кладет другую руку мне на щеку.

— Я люблю тебя, Равенна. Больше, чем что-либо или кого-либо в своей жизни, — шепчет он. — Пожалуйста, помни об этом.

Я не понимаю, почему он говорит так… грустно. Рокко больше нет. Мы, наконец-то, свободны.

— Что происходит?

— Ничего, детка. — Он улыбается краешком губ. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Вот и все.

Я продолжаю объезжать его, восхищаясь ощущением его тела под своим, а он все смотрит мне в лицо, и все это время на его губах играет грустная улыбка.

Глава 21

Натянув одеяло на голое плечо Равенны, я сажусь на край кровати и смотрю на телефон в руке. Пока лежал рядом с Равенной, а ее голова покоилась у меня на груди, в голове прокручивалось несколько сценариев. Ни один из них не был хорош, и каждый вариант казался хуже предыдущего. В тот момент, когда убил Пизано, я понял, что в этой ситуации возможен только один выход.

Я нахожу нужное мне имя в списке контактов и набираю номер. Уже далеко за полночь, но он ответит. В это время никто не звонит дону, если это не экстренный случай.

— Что случилось? — раздается голос Сальваторе Аджелло.

— Рокко Пизано мертв.

— Его убили сербы?

— Нет. Я.

Наступает мертвая пауза, после чего дон снова говорит:

— И ты звонишь, чтобы признаться?

— Нет. Я позвонил, чтобы сказать, что Равенна не имеет к этому никакого отношения. Она не должна пострадать.

Я работаю непосредственно на дона уже много лет, и он достаточно хорошо меня понимает, чтобы знать, что не