намеривался в следующем году подать в отставку, а пока неспешно вводил в курс дел генерал-майора по адмиралтейству Нила Львовича Пущина и увлечённо работал над новой книгой, посвященной маячной службе. С этой мыслью, Иван Петрович прекратил упражняться в самоедстве, встряхнулся и решительно открыл первую папку. Когда он увлекался работой, то переставал следить за окружающей обстановкой и приятелям приходилось напоминать ему о конце рабочего дня. Подобная предупредительность объяснялась не только долгом дружбы, но и чувством самосохранения, ибо такая трудовая активность, ну уж слишком сильно выделялась на общем фоне. А ведь как известно, порою высокое военное начальство руководствуется принципом: хоть безобразно, но единообразно и, не дай Бог, начнёт требовать аналогичного поведения от остальных служащих.

Аракчеев действовал по заранее составленному плану. В первую очередь он ознакомился с документами, кои информировали о состоянии дел на маяках, расположенных на Черноморском побережье. Сей выбор был напрямую связан с мягким климатом, что способствовало частым вояжам высокопоставленного начальства адмиралтейства в весенне-летний период, именуемые служебными командировками. Следовательно, вероятность посещения маяков лицами плечи которых украшали погоны с двумя просветами без звёзд, а порою и с одиноким орлом, была достаточно высока. А посему, туда отправляли всё в первую очередь и в избытке, дабы служители иметь вид лихой и придурковатый, были всем довольны и не посмели не имели желания жаловаться или предъявлять претензии. В течении нескольких дней, Иван Петрович, не покидая служебного помещения, путешествовал по морям и океанам и подобно настоящим капитанам вёл аналог вахтенного журнала, занося туда свои мысли, проблемные вопросы и предложения. Энтузиазма в работе добавило новое посещение кабинета вице- адмирала. Помимо самого Романа Ивановича, там присутствовал действительный статский советник доктор медицины и профессор гигиены в Императорской военно-медицинской Академии Доброславин. С согласия Его Превосходительства он, попросил собрать для него сводные данные о болезнях прислуги маяков, наличие аптечек и противоцинготных средств, «Наставления смотрителям маяков к поданию помощи заболевшим» и иных деталях, имеющих отношение к военной гигиене.

Причина, по которой сие задание дали именно титулярному советнику Аракчееву состояла, во-первых, в его образовании. Иван Петрович закончил математический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета и великолепно овладел искусством обработки статистической информации и прочими премудростями «науки о величинах, вообще всего, что можно выразить цифрами». Некоторые профессора, даже советовали ему пойти по военной стезе и сделать карьеру в артиллерии, шутливо намекая на его фамилию и гипотетическое родство с графом Алексеем Андреевичем Аракчеевым. А во-вторых, он владел редким даром, коей особенно ценился среди чиновников Российской Империи — так называемым «царским почерком» (Во всех ведомствах существовали особые чиновники, у которых был так называемый царский почерк — то есть они могли писать документы, которые подавались на прочтение самому императору. В отсутствие машинописи и при том объеме бумаг, который циркулировал по ведомствам, почерк, умение хорошо и грамотно писать имели огромное значение. Таким почерком владел академик и кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов. Рукопись его воспоминаний приняли в набор, не требуя машинописного варианта).

Отказать в сей просьбе было невозможно, тем более что начальник Главного гидрографического управления многозначительно добавил:

— Вы уж, постарайтесь, голубчик сделать всё в лучшем в виде, как это умеете именно вы, а я в долгу не останусь, как говорится за Богом молитва, а за царём служба не пропадёт. Если потребуются какие-то дополнительные данные, то не стесняйтесь и оформляйте запрос. Ежели меня не будет на месте, то ступайте напрямую к Нилу Львовичу, он уже в курсе дела и подпишет депешу вне всякой очереди.

Как и предполагал Иван Петрович, на черноморских маяках не нашлось более или менее серьёзных нарушений. Разве что, требовалось прислать новые образцы наставления и пополнить запас лекарств. Кроме того, было бы неплохо включить в рацион служителей фрукты, сбор которых составлял в Крыму более двух миллионов пудов. Да и давно пришла пора заменить устаревшие дульнозарядные винтовки туземного образца на более совершенное оружие, к примеру, на карабин охотничий Ижевского завода, 1885 года на основе Бердан-2 образца 1870 года или на иную модель, которую могут предложить оружейники. Учитывая возможность столкновения с браконьерами или беглыми преступниками, необходимо рассмотреть возможность выдачи смотрителям револьверов. Были еще и иные мелкие нарушения, когда смотрители начинали экономить и нанимали на работу своих родственников или ограничивались двумя помощниками вместо пяти в период навигации и одним, вместо двух в иное время. А разницу между их суммарным жалованьем и восьмьюстами рублями, выделяемыми казной для маяков первого разряда, клали в свой карман. В более отдалённых местах количество нарушений со стороны администрации и смотрителей увеличились.

Но настоящим потрясением для Аракчеева стало изучение последних донесений о работе Святоносского маяка на Кольском полуострове. Сюрприз заключался в том, что, собственно, никаких подробных донесений не было, за исключением информации о том, что сей маяк исправно работает, смотритель — мещанин Михаил Михайлов. Иван Петрович, не поверил своим глазам и несколько раз перечитал бумагу, а затем отправился в архив и затребовал папки за несколько предыдущих лет. Выяснилось, что маячная команда в прошлом насчитывала в среднем не менее четверых человек и после увольнения последнего смотрителя, они также покинули мыс Святой нос, ибо были его родственниками. Так что получается? Один человек успешно справляется с той работой, где раньше требовалось в пять раз больше⁈ На первый взгляд, сего просто не может быть, но маяк работает, так как в противном случае последовали бы соответствующие жалобы. Кроме того, не приходили никаких запросов на присылку новой одежды, продовольствия и иных припасов. Правда, деньги из казны на жалование маячной команды аккуратно отправляются. Так кто же этот таинственный мещанин Михаил Михайлов, которого как бы нет? Очень уж всё это напоминает анекдот времён Императора Павла Петровича о подпоручике Киже.

Аракчеев решил всё же попытаться что-то проверить. По существующим правилам, смотритель должен был иметь представление об азах медицины и пройти специальное обучение на протяжении не менее двух месяцев. Иван Петрович быстро набросал текст телеграммы, адресованной Дирекции маяков и лоции Белого моря с просьбой сообщить, был ли прикомандирован к лазарету Архангельской флотской роты смотритель маяка Михаил Михайлов для знакомства с основными правилами гигиены, врачебными средствами, способом составления и употребления этих средств, а также с правилами оказания помощи заболевшим и ухода за ними. Вице-адмирала Баженова на месте не оказалось, но генерал-майор Пущин внимательно выслушав Ивана Петровича дал добро и через час с телеграфа Главного гидрографического управления ушла соответствующая депеша. На следующий день поступил ответ, который гласил: ни смотритель Святоносского маяка Михаил Михайлов и не кто другой не прибывали для обучения в лазарет