и пошел он. Он ведет себя так, словно он Ричард Брэнсон[43], а не мелкий агент по недвижимости. Грегори постоянно удивляется, что не добился большего успеха, ведь он же настолько умнее всех людей, с которыми сталкивается по жизни. Но для того чтобы стать успешным, нужно быть не только умным, поэтому он так и остается мелкой сошкой, и на деловых мероприятиях люди заглядывают ему через плечо, чтобы найти кого-то более полезного для обсуждения вопросов.

– Мы поболтаем с Эндрю в кухне, – объявляет Делла, поворачивается ко мне и добавляет гораздо тише: – Я в любом случае хотела кое-что с тобой обсудить.

Она ведет меня в их теплую современную кухню, где царит порядок. Я знаю, что Грегори был недоволен, когда я унаследовал Красный дом. Он любил болото и всегда гулял по нему, когда мы детьми туда приезжали. Но на самом деле короткую соломинку вытянул я. У Грегори такая комфортная жизнь по сравнению с моей, и он не ценит Деллу. Он бы ее оценил, если бы немного пожил с Эсси. Я знаю, что не идеален, но я очень стараюсь ради Эсси, каждый день стараюсь.

Делла вручает мне бокал красного вина и наливает себе.

– Расскажи мне, как ты. Как Эсси?

Я вздыхаю.

– Ей стало немного лучше, но иногда я просто на пределе сил. Я работаю день и ночь, чтобы обустроить гостевой домик.

– Эсси не помогает с этим?

– Нет, она занимается только Бенджи и Селли, хотя Селли теперь большую часть дня проводит в школе[44]. Честно говоря, Эсси весь день ходит в халате, хандрит и слоняется без дела. Она практически не готовит и не убирает. Все приходится делать мне.

– Наверное, тебе тяжело.

Я делаю глоток вина.

– И она такая нетерпеливая с малышами, – продолжаю я. – Меня беспокоит, что она может устроить.

– А она что-нибудь выкинула после?..

– Не думаю. Она сказала, что на днях разбила стакан, а Селли сообщила, что она плакала. Я действительно беспокоюсь.

– О, Эндрю, какой же это для тебя стресс. Мне очень жаль.

– На самом деле постоянный стресс. И она слишком мягка с Джозефом. Он слетает с катушек, и я уверен, что это происходит из-за того, что она ему все разрешает. Но что я могу поделать?

– Он все еще гуляет по болоту с этим своим приятелем? У меня мурашки бегут по коже, когда я об этом думаю. Если честно, я бы продала дом на твоем месте.

– Никто его не купит. Кто хочет жить в окружении озера крови?

Делла издает нервный смешок.

– На самом деле это не кровь.

Я уже чувствую себя немного лучше.

– Вообще-то, Эндрю, я хотела тебе кое-что рассказать. Я на днях видела Эсси, и ты никогда не догадаешься, с кем она пила кофе.

– Что? Где ты ее видела?

Я снова думаю про дядю Си-Со. У нее появился другой мужчина?

– Я видела ее в Честерфилде, – сообщает Делла. – Это так странно, что я ее там увидела.

Я чувствую раздражение.

– Она не говорила мне, что ездила в Честерфилд. С кем она была? С мужчиной?

– О нет. Ничего подобного. С твоей бывшей, с Фреей. Я ее не видела много лет.

Я прищуриваюсь.

– С моей Фреей? Чокнутой Фреей?

– Да. Я ее не видела с тех пор, как ты с ней расстался. Много лет.

– О чем, черт побери, эта сумасшедшая корова разговаривала с Эсси?

Я вижу, как у меня подергивается нога. Я прекрасно помню Фрею. Даже слишком хорошо. Она мне покоя не давала после того, как между нами было все кончено. На каком-то этапе мне даже пришлось привлечь полицию.

– Не знаю. Ни одна из них меня не заметила. И я к ним не подходила поздороваться.

– Мне это совсем не нравится. Это женщина с неустойчивой психикой.

Глава 40

Ева

Уже поздно, мы сидим за столом в большой и просторной кухне Нейта, едим пиццу и пьем светлое пиво. Ну, я не ем, но пью пиво большими глотками, делая их один за другим, чтобы убрать ту сцену из своего сознания. То, как убивали моих родителей. Как головка моего маленького брата ударилась о прикроватную тумбочку.

– Человек, который их застрелил, похож на Джозефа, – говорит Нейт. – Его одежда, его бейсболка. Но я думаю, что нам предстоит еще много чего открыть. Все не так просто.

Меня тошнит, и мне одновременно хочется есть, и мне хочется, чтобы здесь рядом со мной находился кто-то, кто меня любит. Человек, который обнял бы меня и убрал эту картину из моего сознания. Я хочу, чтобы рядом была бабушка Пегги, а не люди, которым я не совсем доверяю. Теперь Нейт лучше ко мне относится, но только потому, что посчитал, что у меня есть особые способности, которые помогут добраться до скрытого уровня.

– Герой, глазами которого мы смотрели, был маленьким, – отмечает Серена. – Глаза этого участника игры находились ниже выключателя. Мы в голове маленького ребенка.

У меня холодеет в груди. Мы смотрели моими глазами.

Нейт поворачивается ко мне.

– Ты это видела?

– Не помню.

Если это была я, то Джозеф знал, что я не способна толком рассмотреть лица. Если Джозеф знал, что я не способна толком рассмотреть лица, то я хреновая свидетельница. Я всегда говорила себе, что моя лицевая слепота это результат травмы, полученной в ту ночь, поэтому, когда я кричала то, что записала камера – что это сделал Джозеф, – я знала, о чем говорю. Но лицевая слепота появилась не в ту ночь. Я ею уже страдала.

Вопросов слишком много, и я не могу все это обсуждать с Сереной и Нейтом, не открыв им правду об этом моем недостатке и не объяснив, как все на самом деле плохо.

Вероятно, я просто предположила, что убивал Джозеф, на основании одежды и прически, но я не могла быть уверена. Я помогла убедить всех, что это сделал Джозеф, но на самом деле я понятия не имела кто.

– Твой отец сказал странную вещь. Странную, если допустить, что стрелял Джозеф, – говорит Серена. – Он сказал: «Пожалуйста, не трогайте моего ребенка». По-моему, это звучит так, словно он разговаривает не с близким родственником, не правда ли?

– Да, это несколько странно, – соглашаюсь я.

– Определенно, странное построение фразы, если обращаешься к сыну, – высказывает свое мнение Нейт.

– Или, может, мы все слишком усложняем? – спрашиваю я. Я уже взяла себя в руки, и часть меня хочет, чтобы виновным оказался Джозеф, потому