Непривычно покорные судьбе, побежденные, смирившиеся с поражением… и не знающие о том, что с каждым вздохом сумасшедший пожар в груди их убийцы становится только сильнее.

– Следующий, – хрипло выдохнул Ас, поднимая бешено горящий взгляд на главу не своего клана. – Или все уже кончились?

Его щеку ожег непонятный холодок – подозрительно знакомый, чужой, но Ас не обратил внимания – жар под доспехом стал так силен, что никакой холод был уже не страшен. Скорее наоборот, Ас бы порадовался, если бы кто-то смог забрать на себя хоть часть этой немилосердной боли. Хоть толику, капельку, хоть одну крохотную частичку. Однако никого рядом не было – только он, меч, медленно расползающиеся лужи крови на полу и три умирающих дурака, которые были виновны лишь в том, что умели хорошо выполнять приказы.

Впрочем, нет. На самом деле ничьей вины тут не было – это просто еще один выбор. Жизнь за жизнь, сталь на сталь, кровь за кровь… а сдаваться Ас никак не собирался. Никому. Поэтому упрямо выпрямился, расправил плечи и, старательно пряча боль, с вызовом повторил:

– Ну же, я жду. Или в вашем клане больше не осталось воинов?

Господин Аро прикрыл потяжелевшие веки и почему-то отвернулся, стараясь не смотреть ни на него, ни на вытянувшиеся лица остальных членов совета. Особенно на Чеоро, который в этот самый миг как-то нехорошо побледнел и словно бы впал в продолжительный ступор. Ино, перехватив мрачный взгляд чужака, беспокойно заерзал. Сам Аро угрюмо молчал. И только Сарго выглядел неоправданно невозмутимым. Но он всегда был таким и всегда ждал до последнего, прежде чем во что-то вмешаться. Тогда как Алые подобной выдержкой не обладали: по-своему расценив поведение отца, Ада и Аша – последние на совете, кто принадлежал первому роду, – с готовностью вскочили и без лишних слов потянули из ножен мечи. А следом за ними неуверенно сдвинулся с места Раэрн.

Ас только сузил глаза и нахмурился, понимая, что не хочет убивать никого из этой троицы. Но боль в груди была уже такой, что он едва сдерживался, чтобы не застонать. У него горела сама кожа. Горели глаза, руки. Медленно плавились кости. Дыхание вырывалось тяжелое и такое же горячее, как постепенно нагревающийся пол, на котором появилась самая настоящая копоть. Невидимый жар буквально сжигал его изнутри. Пожирал с бешеной скоростью, грозя оставить вместо тела лишь одну пустую оболочку. И каждый миг его терзала боль… безумная, невыносимая, сводящая с ума боль, от которой было невозможно избавиться.

Желая закончить с этим поскорее, Ас качнулся к спешащим наперерез девушкам, отстраненно думая о том, что и их жизни скоро лягут на алтарь гордости их неразумного отца. Поднял мечи, хорошо сознавая, что биться с ними придется до последнего вздоха. А потом перехватил обреченный взгляд Раэрна, пересекся с горящим мрачной решимостью взглядом Ады, смутно ощутил неуверенность Аши, и неожиданно понял, что не хочет их убивать. Совсем. Но если они не остановятся и нападут – все равно убьет. Просто потому, что не умеет иначе. И потому, что данные им клятвы значат гораздо больше, чем их жизни.

Ас до крови прикусил губу, мельком отметив, как недобро вспыхнули глаза у а-сата Ино. Запоздало вспомнил о том, что любой Изумруд умеет влиять на чужое настроение. Хотел было отступить, чтобы не попасть под удар, но снова не успел – от главы клана по залу разлилось ядовито-зеленое сияние, коснувшись которого, все без исключения скароны как по команде вздрогнули.

Ас тихо ругнулся про себя, с трудом балансируя между болью и внезапно проснувшейся жаждой убийства. Беззвучно проклял идиота-главу, рискнувшего выплеснуть свою ненависть на всех остальных. С облегчением увидел, что наиболее опасный среди глав Адамант вместо того, чтобы выпустить Тень на свободу, окончательно сполз со своего кресла и, кажется, потерял сознание. Равнодушно отметил непонятное бездействие Аро, все то же непоколебимое спокойствие Сарго, а потом с внезапной горечью увидел, как сдвинулись со своих мест сидящие у стены молчаливые скароны, и с силой сжал рукояти мечей.

Шетт. Их слишком много! Пять, десять – еще куда ни шло, но два десятка?! Да еще когда среди них есть резко изменившийся в лице Раэрн и две прелестные девушки, чьи зрачки тоже загорелись неприкрытой злостью?! Конечно, Сарго и не нужно вмешиваться! Конечно, он спокоен! Да и Аро может не дергаться зря – всю работу за него сделают кланы. Им остается только сесть поудобнее, запастись семечками и вовсю наслаждаться красивым зрелищем! Правда, Чеоро как-то странно себя ведет, но он – Адамант. А от того, кто каждый день за руку здоровается с Тенью, можно ждать чего угодно. Даже того, что он вдруг исчезнет, а потом возникнет у тебя за спиной и воткнет туда какую-нибудь острую до безобразия гадость.

Подумав о Тенях, Ас лихорадочно метнулся взглядом влево, вправо, но пока опасность исходила только от простых скаронов. Чего уж медлят главы – лишь Лойну известно. Гадать тут бессмысленно и небезопасно. Так что в любом случае придется действовать очень аккуратно, поневоле приспосабливаясь к обстоятельствам.

Он осторожно попятился, прекрасно понимая, что против такого количества сородичей ему не устоять. А если и устоять, то при условии, что он убьет всех без исключения, включая Раэрна, Аду, Ашу, глав кланов и тех стражей, которые что-то некстати завозились за дверью… вот только он не хотел больше убивать. И не хотел смотреть на брызги чужой крови, летящие прямо в лицо. Не хотел поддаваться страшноватой магии Изумруда, которая медленно, но верно начинала сводить его с ума. Поэтому упорно пятился, не отрывая взгляда от приближающихся скаронов, и с растущим отчаянием видел среди них Сапфиров, тоже поддавшихся власти Ино; Изумрудов, успешно поддерживающих своего повелителя и лишь подливающих масла в огонь; Алых, которых, кажется, зацепило сильнее всех… и Адамантов. Пятерых Адамантов первого рода, против которых весь его огонь не будет значить абсолютно ничего. Адамантов, каждый из которых уже окутался черным покрывалом Тени и неумолимо приближался, прямо на глазах доставая из Пустоты призрачные мечи и равнодушно глядя на того, кто очень скоро станет еще мертвее, чем они.

Ас, подобравшись, слегка приподнял трофейный меч, собираясь сражаться до последнего. Скривился, ощутив, что боль в груди по-прежнему никуда не делась и все еще растет. Попытался было ее утихомирить, чтобы не осрамить последние минуты жизни… но боль оказалась сильнее. Будто почуяв слабину и близость подошедших на расстояние удара Алых, жар в груди в одно мгновение стал таким, что Ас против воли скрипнул зубами. Затем отошел еще на шаг, вплотную придвинувшись к плотно