Гарри Поттер уже вытаскивал ещё одну — многоместную — метлу из своего кошеля.

Профессор МакГонагалл заметила, что он делает, и резко мотнула головой.

— Вы, мистер Поттер, останетесь здесь. Если, конечно, у вас нет какой-то очень серьёзной причины, чтобы лететь. Я отправляюсь немедленно.

— Вам нельзя! — пропищал профессор Флитвик. Он успел прокопать крошечный тоннель сквозь толпу и несколько раз даже пробежал у кого-то между ног. Глаза профессора были похожи на блюдца, он выглядел так, словно собирался упасть в обморок. — Минерва, вы обязаны остаться в Хогвартсе! Вы… вы… — судя по всему, профессору Флитвику было трудно говорить.

Профессор МакГонагалл развернулась к нему и замерла. Кровь отхлынула от её лица.

Затем она выдернула метлу из рук Гарри Поттера и вручила маленькому профессору-полугоблину.

— Филиус, — решительно заговорила она. Панические нотки исчезли из её голоса, её шотландский акцент звучал решительно — так же, как на занятиях по трансфигурации. — Осмотрите кладбище, про которое говорил мистер Поттер, найдите мисс Грейнджер. Аппарируйте её в святого Мунго и оставайтесь там вместе с ней.

— Мне кажется… — хрипло произнёс Гарри Поттер, — мне кажется, там в бою использовалась трансфигурация. Профессор Квиррелл пытался сражаться с Волдемортом… будьте осторожны…

Филиус Флитвик, уже забирающийся на метлу, кивнул.

— Профессор Квиррелл мёртв! — взвыл Гарри Поттер. В его голосе отчётливо слышалась боль. — Он мёртв! Его убил Тёмный Лорд! Его тело… — Гарри Поттер закашлялся. — Оно там, на кладбище.

Анна опять чуть не упала, её словно ударили в живот второй раз. Профессор Квиррелл был… одним из её самых любимых учителей. Он заставил её полностью поменять своё мнение о Слизерине. Краем сознания Анна понимала, что он, скорее всего, очень скоро умрёт, но слышать, что он действительно, по-настоящему умер…

Мальчик-Который-Выжил опустился на скамью, словно ноги его больше не держали.

Профессор МакГонагалл повернулась к толпе и коснулась палочкой своего горла.

— КВИДДИЧ ЗАКОНЧЕН, — прогремел её усиленный голос. — ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СПАЛЬНИ…

— Нет! — выкрикнул Гарри Поттер.

Профессор МакГонагалл обернулась к нему.

По лицу Мальчика-Который-Выжил текли слёзы. Казалось, его выкрик удивил его самого ничуть не меньше, чем всех остальных.

— Это последний план профессора Квиррелла, — срывающимся голосом сказал Гарри Поттер. Он посмотрел на игроков, которые парили неподалёку, будто обращаясь к ним напрямую. — Его последний план.

Профессор МакГонагалл отлевитировала Гарри Поттера в лазарет. Остальные профессора разбежались следить неизвестно за чем. На стадионе остались лишь профессор Синистра и мадам Хуч. По трибунам с бешеной скоростью распространялись слухи. Анна повторяла всё, что смогла запомнить из услышанного. Что-то случилось с Дамблдором, кто-то из Пожирателей Смерти был призван, а затем убит (нет, Гарри Поттер не сказал, кто именно), профессор Квиррелл отправился сражаться с Тёмным Лордом и погиб, Сами-Знаете-Кто вернулся и погиб снова, профессор Квиррелл мёртв, он мёртв.

Большинство учеников ушли в замок — поспать, если получится.

Анна осталась на стадионе и досмотрела игру, не обращая внимание на то, что тело требовало сна, а глаза периодически застилали слёзы.

Команда Когтеврана билась достойно.

Но ни одна команда не смогла бы победить слизеринцев сегодня.

Забрезжил рассвет, и Слизерин выиграл решающую игру, Кубок по квиддичу и Кубок школы.

Глава 117. Мне есть что защищать. Минерва МакГонагалл

На следующее утро все ученики тихо собрались вокруг четырёх столов Большого Зала Хогвартса. Среди них был и Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес. Прошлой ночью он рухнул от истощения сил и утром проснулся в лазарете с тяжёлой головой и с Философским Камнем в левом носке.

Профессорский стол выглядел так, словно по нему прошлась чума.

Трон Дамблдора исчез. Среди кресел, стоящих за профессорским столом, в центре зияла пустота.

Северусу Снейпу креслом служило парящее сиденье — магический заменитель инвалидной коляски.

Профессор Спраут отсутствовала. Судя по тому, что Гарри услышал прошлой ночью, судебные легилименты исследуют, не осталось ли в её разуме команд, принуждающих её к чему-нибудь ещё, но, скорее всего, против неё не будут выдвигать никаких обвинений. В разговоре с профессором МакГонагалл и аврорами Гарри изо всех сил настаивал, что профессор Спраут наверняка лишь жертва. Мальчик-Который-Выжил заявил, что не заметил каких-либо свидетельств вины Спраут в разуме Волдеморта.

Профессор Флитвик отсутствовал. Вероятно, он до сих пор был с Гермионой.

Профессор Синистра отсутствовала. Гарри не знал, почему её здесь нет и где она находится.

Мозг Гарри словно окоченел, и это окоченение укрывало его, будто спасательное одеяло. Оно защищало, но легче от этого не становилось. Перед внутренним взором то и дело всплывали картины, как люди в чёрных мантиях падают, как брызжет кровь, но в следующее мгновение эти картины исчезали. Гарри обработает их позже, не сейчас. Сейчас не лучший момент, через какое-то время справиться с ними будет сравнительно легче.

В глубине души Гарри даже боялся, что больно не будет, что платить не придётся. Но этот страх тоже можно было отложить на потом.

Завтрак на столах так и не появился. Сидящие рядом с Гарри ученики притихли в испуганном ожидании. Совам запретили влетать и вылетать из Хогвартса в начале прошлой ночи.

Двери Большого Зала снова отворились, и вошла заместитель директора Минерва МакГонагалл. Она была одета в строгую чёрную мантию, но её привычная остроконечная шляпа отсутствовала. Каштаново-седая коса была уложена кольцами на макушке, словно профессор всё-таки собиралась надеть шляпу позже. Гарри впервые видел Минерву МакГонагалл с непокрытой головой.

Профессор прошла за кафедру, стоящую перед профессорским столом.

Все взгляды устремились к ней.

— Боюсь, у меня много новостей, — объявила Минерва. Её голос звучал печально, хотя и, как всегда, по-шотландски чётко. — И почти все они ужасны. Первое. Сегодня именно я обращаюсь к вам, потому что директор Хогвартса Альбус, — голос Минервы дрогнул, — Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор пропал. Сами-Знаете-Кто заточил его в ловушку вне Времени, и мы не знаем, вернётся ли