Шрифт:
Закладка:
На четвёртый день, тридцать первого октября, я встретил своего первого серьёзного противника, первого местного хищника. Им оказался аналог гиены, кормящейся падалью. Впрочем, живой объект заинтересовал его куда больше — он тут же ощетинился, зарычал, пошёл на меня боком. Обезьяний инстинкт «испугаться хищника и побежать» внутри меня включился на короткий миг, но я взял себя в руки.
Нет, тратить драгоценные пули я не стал — мало ли, пригодятся ещё для кого-то более крупного. Единственное, что я не рассчитал — безопасное расстояние от зверя, здесь оно было куда длинее, чем на Земле. Напев нужного навыка прозвучал шёпотом ровно за секунду до того, как зверь прыгнул на меня, вмиг преодолев метров восемь. Я отбил его кинектикой, он упал на бок, тут же вскочил, фыркнул, отошёл задом от меня.
Затем снова напал, прыгнул коротко, щёлкнул зубами почти перед самым лицом. Я применил пирокинический навык, ошпарив его лицо. Зверь заверещал, взвизгнул, отпрыгнул в сторону, затрусил от меня. Будь я более авантюрным и с большим количеством времени — может и попытался преследовать его, приручить или что-то в этом духе, но пользы от такого никакой бы не было.
Воды я после применения этих навыков выпил куда больше, чем было позволительно.
Пятый день, первое октября — ничего не произошло. Весь день шёл дальше на юго-запад весь день, а вечером принялся за третий сухпаёк.
Шестой день — заметил странный каменный гребень на горе в сотне метров от тропы. Отдалился от маршрута, пошёл и обнаружил развалины не то хижины, не то какого-то странного круглого бункера из хрупкого подобия бетона.
Однозначно рукотворное сооружение возрастом в пару сотен, а может, и в тысячу лет. Значит, разумные тут по крайней мере были. Значит, прямоходящие и примерно одного со мной размера, судя по остаточным размерам дверного проёма. Это хорошо.
Стрелка компаса при нажатии на кнопку продолжала шалить — она то показывала в одном направлении, примерно к северо-востоку-востоку, то поворачивалась почти в диаметрально противоположном направлении. Причём время зависело от времени суток — вечером и ночью всё чаще показывала налево, а утром и днём — направо.
Седьмой день, восьмой — начал назревать дефицит воды, становилось всё меньше, а климат становился засушливее. Озёр поблизости не было. Вспомнил про навыки выживальщика, соорудил из найденного в сумке из двух полиэтиленовых пакетов парник над кустиками местной растительности, подвернув края в чистую консерву, и так оставил на ночь. Утром влаги набралось на палец высотой, пополнил запасы и пошёл дальше.
Девятый день, четвёртое октября — закончился третий сухпаёк, который я растянул на три с половиной дня, и половина вяленого мяса. Видел небольшое стадо газелеподобных тварей, а также местный аналог змеи с шестью маленькими редуцированными ножками.
Десятый день, пятое октября — ничего толком не произошло, начало резко холодать, из-за чего на ночлег остановился раньше времени. А вот одиннадцатый день был полон сюрпризов. Началось всё с того, что утром я увидел на горизонте двух драконов. Одного крупного, а второго меньше первого раза в три, кружащегося вокруг по спирали, словно дурачившийся детёныш дельфина.
Слова Тесея о том, что «местные землянам не очень рады» — заставили быть осторожнее. Испытывать судьбу и привлекать внимание я не стал.
А вечером того же дня я повстречал первых аборигенов. И встреча выдалась непростой.
* * *
— Я знаю, — смеётся кто-то за моей спиной. — Ох уж непростой!
Толпа моих слушателей вокруг сказавшего тоже смеётся.
— Неужели тогда?… — спрашиваю я, обернувшись.
— Ага. Такой вот я неудачник. Прости, что перебил — ты продолжай, продолжай.
Глава 38
Их было двое.
Я заметил их, поднимавшихся из-за низкого горизонта в полукилометре от меня, когда обустроил себе ночлег за очередным валуном. Сперва я радостно принял их за людей, но по мере приближения понял — это были не совсем люди. Точнее — совсем не люди.
Две руки, две ноги, голова. Не то пончо, не то грубые шкуры на плечах. Палки-посохи в руках. Рост — близок к моему, в общем, гуманоиды, возможно, даже человекоподобный примат, каким были лесовики. Если бы не иссиня-чёрная кожа, широкий, но узкий разрез глаз, вытянутый подбородок…
И уши. Длинные, мать его, заострённые уши, делавшие из них не то синекожих эльфов, не то почерневших гремлинов.
Они увидели меня не сразу — во-первых, я был неплохо укрыт, а во-вторых… Видимо, таково общее свойство разума: если ты никогда не видел и не готов принять существование того, что видишь, то ты просто этого не увидишь. Говорят, древние индейцы в упор не видели приплывшие к их берегам каравеллы испанцев — примерно это и произошло.
Когда они приблизились на десяток шагов — я решил, всё же, встать из-за укрытия, после чего один из них вскрикнул тонким голосом, подпрыгнул и поднял палку, которая на поверку оказалась копьём, встав в боевую стойку. Второй заметил меня не сразу, он поступил умнее — развернулся и помчался огромными прыжками в горизонт.
Я поднял руки, показывая первому, что безоружен — хотя пистолет у меня был на поясе, под курткой. Абориген бормотал что-то на гортанно-цокающем языке, похожем на язык бушменов, затем махнул рукой. На кончиках пальцев загорелись крохотные огоньки пламени.
Сенс. Они тоже сенсы, понял я — на таком расстоянии я не мог оценить его процент сечения, но вряд ли он был больше моего. При этом, насколько я мог судить по одежде и оружию, цивилизация находится в весьма примитивном состоянии. Парень явно хотел впечатлить меня, и я почтительно кивнул.
Дракон сказал, что я «найду язык с местными людьми». Он имел в виду их?
Я последовал его примеру, пробормотал мотив и выставил руку в сторону костра, мигом поджигая растопку из сухих веточек.
Пожалуй, этот небольшой всполох был теперь пределом моих возможностей, хотя на Земле я спокойно поджигал машины неприятеля в паре метров от меня. Абориген заорал диким голосом и побежал вслед за первым.
Уснул я в эту ночь не сразу и не скоро. Всё ждал возвращения этих товарищей. Ночь выдалась ещё более морозной, приходилось постоянно искать вонючее топливо для костра и поддерживать тепло.
Когда проснулся, было уже утро. Мне подумалось разведать, в какую сторону убежал — всё же, в моём случае вполне разумно идти к цивилизации. Следы основательно занесло песком, но я всё же их вычислил и зашагал на юг, отдалившись от маршрута копытных на километра три. На подходе я заметил двух крупных, хоть и тощих копытных — тех же самых, которые шли стадом на юг, они щипали пожухлую траву. На их шее я заметил верёвки, а вокруг виднелись следы ног — маленьких, сильно меньше моих.
Значит, я на верном направлении, понял я, а после ещё раз убедился, увидев несколько тонких струек дыма, уходящих вверх. Впереди был очередной кратер, вокруг которого в обилии когда-то рос высокий колючий кустарник.
Вернее, это я так подумал — что рос. Это уже позже я понял, что это была живая изгородь в духе примитивных укреплений африканских масаев. Следов ног, глиняных черепков, следов костровищ, каких-то скорлупок, напоминавших не то яичные, не то чешую — вокруг было предостаточно.
Итак, впереди было поселение. Я приготовился преодолеть кусты и приступить к встрече с новой цивилизацией… И всё же что-то зудело внутри. Чувство неправильного, как будто бы я совершаю ошибку, иду по неверному пути.
Интуиции своей я привык доверять — особенно в этой своей жизни. Я замер в двух десятках метров от кустов всего на пару секунд, и этих секунд хватило, чтобы спасти мне жизнь.
Из-за стены залпом полетело полсотни не то дротиков, не то коротких стрел, половина из которых была с горящими наконечниками. Я машинально свалился на землю вдоль линии залпа. Стрелы просвистели мимо меня, две из них продырявили рукав и штанину брюк, одна ужалила ногу.
В общем, первый контакт не вышел. И что теперь делать? Договориться? Вразумить дикарей? Сжечь всё до основания?
Я поступил куда проще и логичнее. Поднялся, подобрал сумки, помня, что перезарядка луков занимает всего
