– Прости, наслушалась подружек, вот и занесло. Я понимаю, что смерть – это совсем не развлечение. Прости. – Девушка обняла обеими руками мой бицепс и уткнулась лицом в плечо.

От нее исходила такая волна раскаянья, теплоты и нежности, что злиться было совершенно невозможно.

– Ладно, я не сержусь и, наверное, смогу подобрать что-нибудь такое, чтоб и мне не было противно, и тебя заинтересовало.

– Спасибо, – прошептала она, чуть подалась вперед и вверх, чмокнув меня в щеку.

Блин, даже не знаю, как относиться к происходящему. Меня тянет к этой милой девчушке. Ее явно тянет ко мне, возможно только из экзотического интереса. Но нет никаких сомнений, что ничем хорошим это закончиться не может. И тут же внутри вскинулся скептик: «Да неужели! Наш вольный охотник влюбился! Боишься оказаться на месте Оли, вынужденный заковывать свои чувства стальную клетку?»

А ведь так оно и есть! Не в смысле влюбленности, а в том, что я слишком серьезно начинаю относиться к этой интрижке. А она должна оставаться именно интрижкой, поэтому выбрасываем из головы все лишнее и едем развлекаться.

Мы ворвались в человейник из вечерней пустоши Черного города, влетев в клокочущее варево карнавала. Это был первый день, но жители человейника привыкли прожигать каждый миг как последний, поэтому праздник и днем наверняка имел не меньший размах.

Если в Белом городе – да и в Сером тоже – наши костюмы пока выглядели слегка неуместными, то здесь мы, как говорится, попали в струю. По случаю праздника доступ на транспорте был только до второго витка Серпантина, а дальше центральная спиральная дорога человейника превращалась в долину, по которой протекала живая река биомассы – нарядно одетой, веселой и фонтанирующей самыми разными эмоциями.

Наша машина нырнула в одно из ответвлений основной спиральной магистрали и остановилась на улице, временно превращенной в большую стоянку. Сидящие на передних местах охранники были одеты во все те же черные костюмы, поэтому с головой выдавали наш социальный статус. Точнее, социальный статус Нисы. Мне пока охранники не по карману, но даже если когда-нибудь и будут, вряд ли стану пользоваться услугами вот таких вот увальней. Я попробовал было уговорить Нису отправить их восвояси и положиться на ребят Йохана, но та уперлась, точнее, уперся ее продюсер, с которым я так до сих пор и не познакомился. Судя по всему, дядька давно уже устал везде заносить пятую точку вертлявой девушки и просто делает свое дело из-за ширмы, подражая Карабасу-Барабасу. Удивительно, что он вообще согласился отпустить ее сюда. С другой стороны – может, застраховал певичку на бешеные бабки и теперь только и ждет, что кто-нибудь придушит ее или затопчет.

В голову опять полезли мрачные мысли. Ну не верю я людям, причем в некоторых случаях даже больше, чем гоблинам. А с прямолинейными орками вообще сравнивать не получается ввиду явного преимущества оных перед скользкими хуманами.

И все же даже мрачные мысли были отогнаны шумом карнавала, который ворвался в салон автомобиля, как только открылись двери. Выбравшись наружу, мы прошли короткий отрезок боковой улицы и влились в общую массу гуляющих людей. Охранники старались держаться на небольшом расстоянии, но, честно говоря, в такой мешанине я вообще не понимаю, как они смогут вмешаться в случае чего. В общем, Ниса может рассчитывать только на меня.

От этой мысли я начал осматриваться, в желании увидеть кого-нибудь из ребят Йохана, чтобы попросить револьвер. Практически сразу взгляд наткнулся на улыбнувшегося мне Яцека. Коренастый Дверг выглядел в этой толпе так же органично, как рыба в воде. Стало намного спокойнее, и руки перестали чесаться от желания взяться за рифленую рукоять оружия. Я прекратил оглядываться в поисках угрозы и постарался расслабиться. Поднял голову к настолько высокому потолку, что его легко можно было спутать с небом, и, как назло, взгляд тут же уперся в огромный баннер, на котором была изображена дичайшая сцена. По галерее идет придурок с идиотской миной на лице и несет на руках хрупкую девушку. Картинка выглядела до крайности романтичной и растрогала бы даже меня, если бы не собственная физиономия гигантских размеров, красующаяся на огромном цифровом панно.

Добила надпись, которая иногда вылетала на передний план нарезки кадров съемок с места преступления: «Назарий и Ниса: Белый рыцарь и его дама сердца».

– Да чтоб вас всех, придурки малахольные, – ругнулся я, чувствуя, что зачатки праздничного настроения рассыпаются как карточный домик.

– Ну чего ты злишься? – хихикнула Ниса, повисая на моей руке, практически как на гимнастическом снаряде. – Белый рыцарь! Звучит красиво.

– В каком месте я белый? Костюм на мне черный. Если это намек на расу, то тоже мимо, потому что я ни фига не ариец. У меня разрез глаз лишь немногим шире твоего.

Смотря на эту вывеску, я понял, что заглядывать в новостную ленту для меня смерти подобно. Истреплю нервы до предела и узнаю о себе много такого, о чем даже думать не хочу. Внезапно ситуацию с моим не самым адекватным состоянием решила девушка. Она поднялась на цыпочки, ухватила меня ладошками за щеки и заставила чуть нагнуться к себе:

– Назар, мы сейчас здесь с тобой только вдвоем. Никто другой не в счет. Нам хорошо, и мы пришли развлечься. Забудь, плюнь. Всем тоже плевать. Не надейся, что кто-нибудь тебя поймет и пожалеет. Просто делай так, чтобы тебе было хорошо.

Капец какая глубокая мысль в ее исполнении, но Ниса тут же испортила впечатление о себе, добавив:

– Так говорил мой продюсер, когда в самом начале я чуть не запила от мерзости окружающего мира, и он совершенно прав. Пошли, будет весело!

Ох, чувствую, действительно будет весело, обхохочемся! Но я все же злобно запинал слишком уж возбудившегося скептика в темный угол сознания и решил последовать совету девушки расслабиться и плыть по течению. Это все-таки карнавал праздника, мать ее, Вечной весны!

Сам удивляюсь, но отрешиться от всей этой шумихи и желтой грязи все-таки получилось. В основном благодаря неподражаемому оптимизму Нисы. Она оказалась по-настоящему девочкой-зажигалкой. Такое впечатление, что задорная улыбка не сходила с лица девушки никогда. Впрочем, видел я ее в состоянии, когда уж точно не до улыбок, но сейчас эти воспоминания казались ненастоящими и какими-то выдуманными.

Мы смеялись, танцевали, съели какую-то дрянь, которая наверняка грозит нам в лучшем случае посиделками на белом камне, а в худшем – походом к целителю, но оно того стоило.