— Пока таких планов у нас нет, — заметила бабушка. — И если ты будешь себя хорошо вести, они не появятся.

— Что значит, хорошо вести? — поинтересовалась Айше.

— Это значит — честно и искренне отвечать на все наши вопросы.

— Кто вы такие?

— Ты не поняла, — улыбнувшись, сказала бабушка. — Ты должна отвечать на наши вопросы, а не мы на твои.

— Я готова, — произнесла Айше, и по её тону я понял, что она смирилась с тем, что её будут допрашивать, и геройствовать не собиралась.

— Это хорошо, что готова, сотрудничество всегда лучше конфронтации, — сказала бабушка. — Но чтобы нам быть до конца уверенными в твоей искренности, я немного подстрахуюсь.

Княгиня Белозерская вытянула в сторону Айше правую руку открытой ладонью вперёд, и негромко начитала какое-то заклинание, после чего глаза у восточной красавицы помутнели, а лицо приобрело отрешённое выражение.

— Оденься! — приказала бабушка.

Айше покорно встала с дивана, сбросив с себя плед, и надела униформу охранницы.

— Сейчас я и этот молодой человек, — бабушка указала рукой на меня. — Будем задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Если ты попробуешь хоть что-то утаить или обмануть нас, я тебя убью. Мои слова тебе понятны?

— Да, — ответила Айше.

— Отлично. Тогда скажи мне, как тебя зовут и на кого ты работаешь?

— Меня зовут Айше Доган, я работаю заместителем директора Стамбульского Государственного музея, господина Чакыра.

— Я спросила, не где ты работаешь, а на кого, — уточнила бабушка и повторила вопрос: — На кого ты работаешь?

— На господина Чакыра.

— Ты знаешь этого молодого человека? — спросила бабушка, кивнув на меня. — Кто это? Как его имя?

— Я не знаю его имя, — ответила Айше.

Это был очень неожиданный ответ, я аж растерялся. Айше не могла соврать, но почему тогда она так ответила?

— Ты видела его раньше? — спросила бабушка.

— Да, — ответила Айше.

— Почему ты тогда говоришь, что не знаешь его имя?

— Мне представили его как барона Роберт фон Циммерна, но я не уверена, что это его настоящее имя.

Допрос под ментальным давлением имел свои минусы — одним из них было то, что допрашиваемый слишком прямо воспринимал вопросы. Но зато, если подобрать вопрос правильно, можно было не сомневаться в честности ответа.

— Почему ты не уверена, что это его настоящее имя? — спросила бабушка.

— Потому что знаю: он не тот, за кого себя выдаёт, — ответила Айше.

— Почему?

— Он прибыл не для изучения искусств, а с другой миссией.

— С какой?

— Я не знаю.

— Скажи мне всё, что знаешь о нём и его миссии.

— Знаю, что в группе студентов из Священной Римской империи прибыл агент российских спецслужб с заданием отыскать что-то ценное в Стамбульском Государственном музее.

— Что именно?

— Не знаю.

— Хорошо. Но откуда ты знаешь, что он должен что-то отыскать?

— Мне дали задание, это выяснить.

— Кто дал тебе это задание?

— Господин Штольц.

Тут уже удивилась даже бабушка.

— Погоди-ка, — сказала она. — Ты работаешь на Чакыра или на Штольца?

— Я работаю на господина Чакыра, но иногда выполняю поручения господина Штольца. Но я на него не работаю.

— А зачем тогда выполняешь его поручения?

— Он очень хорошо платит.

— Кто поручил тебе убить его? — спросила бабушка, опять указав на меня.

— Никто.

— Как никто? — возмутился я. — Ты пыталась меня убить!

— Нет, — возразила Айше. — Я должна была тебя нейтрализовать.

— Кто поручил тебе это?

— Господин Штольц.

— А о чём ты тогда разговаривала с бароном фон Лангерманом? — спросил я.

— Я не знаю, кто это, — ответила Айше.

— Фон Лангерманом? — удивилась бабушка.

— Да, — ответил я. — Она встречалась с фон Лнгерманом и о чём-то с ним говорила.

— Я не знаю, кто это, — стояла на своём Айше.

— Это тот мужчина с тростью, с которым ты разговаривала возле гардероба.

— Это был господин Штольц.

Ситуация потихоньку прояснялась: фон Лангерман выдавал себя за некоего Штольца, каким-то образом он выяснил, что я прибыл в Стамбул с миссией от Романова и пытался выяснить, что это за миссия.

— Зачем Штольцу нужно было меня нейтрализовать? — спросил я.

— Чтобы допросить, — ответила Айше.

— С какой целью?

— Чтобы узнать, что ты искал в музее.

— Но ведь это должна была выяснить ты.

— Я не смогла. Не успела.

— Не успела? — переспросил я.

— Не успела.

— Так! — громко произнесла бабушка. — Я уже устала это всё слушать. Как я понимаю, этот Штольц что-то задумал, а ты ему помогала. Расскажи мне всё, что ты знаешь во всех подробностях. Что он задумал? Что ты должна была сделать? Что пошло не так? Расскажи мне всё!

— Господин Штольц велел мне выяснить, каким экспонатом в музее интересовались русские спецслужбы. После чего он собирался выкрасть этот экспонат, и я должна была подготовить всё для того, чтобы подозрения пали на русского агента, называющего себя бароном фон Циммерном.

— И что ты для этого сделала?

— Я обеспечила русскому агенту возможность попасть в музей, где он брал в руки различные экспонаты. Это всё записалось на камеры видеонаблюдения. Если бы я смогла выяснить, за чем он приехал, ночью бы нужный экспонат выкрали, и все подозрения пали на агента.

Тут до меня дошло, почему во время посещения музея Айше так часто отходила от меня — чтобы при просмотре записей сложилось впечатление, будто она не видела, как я беру экспонаты в руки. Ну и стало понятно, что никакого своего охранника не было; точнее, он был, но в его обязанности входило записать, как я беру в руки экспонаты, а утром предоставить эти записи полиции.

В принципе картинка сложилась: каким-то образом фон Лангерман узнал об интересе Романова к одному из экспонатов музея; затем они с Айше придумали хитрый план, но из-за того, что я в музее брал в руки всё подряд, девушка в итоге не смогла понять, что же мне было нужно. И всё пошло не по плану.

Айше рассказала об этом фон Лангерману, и тот решил меня допросить, чтобы выяснить, за чем я прибыл, и успеть выкрасть это из музея до того, как утром проверят записи камер. Барон выдал Айше магический кинжал и велел меня нейтрализовать. Однако у неё не получилось. Чудом не получилось.

Конечно, вопросы ещё оставались, например, кто из наших спецслужб «слил» информацию фон Лангерману, но в целом всё было понятно. И ещё было понятно, что в любой момент ко мне в номер мог прийти барон, чтобы меня допросить. Этот момент я решил прояснить и спросил:

— Где Штольц