– Позволь Сасаки все уладить, он умеет находить слова, приятные собеседнику. Пускай по нему и не скажешь, что он обладает хоть какими-то полезными талантами.

Они спустились по ступеням, и стало темнее – здесь, в отличие от предыдущего коридора, окон не было совсем, только череда деревянных стенных панелей и дверей закрытых комнат. Куматани поежился.

– Ты к нему несправедлив, Хизаши-кун. Арата просто не похож на других, и я думаю, это мешает ему стать хорошим экзорцистом Дзисин.

– А тебе? – спросил Хизаши. – Тебе ничего не мешает стать хорошим экзорцистом Дзисин?

«Рука тверда, и меч не дрогнет». Достаточно ли у Кенты твердости? Не дрогнет у него рука тогда, когда от этого будет зависеть слишком много? Почему-то именно сейчас Хизаши вдруг начал задумываться, не совершил ли ошибку? Может, надо было посидеть на том проклятом камне подольше и дождаться другого путника, не Куматани.

– Хизаши?

Он дотронулся до его локтя, и Хизаши попытался ускользнуть от прикосновения.

– Я устал, – бросил он хмуро. – Просто оставь меня в покое ненадолго.

Он ускорил шаг, но возле своей двери услышал:

– Я думаю, – с расстановкой произнес Кента, – что мне ничего не мешает стать хорошим экзорцистом. Дело ведь не в школе, да?

Прошуршала отодвигаемая створка, и Куматани первым скрылся в комнате. Хизаши шепотом пожелал ему отправляться в желудок они. Разболелась голова, и мышцы, расслабившись, наконец, после дороги, разом заныли. Хизаши вернулся на футон, лег и накрылся одеялом по самый подбородок. Мысли же, как назло, не желали успокаиваться.

Рабочие, возводившие замок, массово гибли.

С приездом женщин начали происходить всякие странности.

Юрико-химэ жалуется на недомогание и дурной сон.

По двору бродит призрак девушки.

С чего же все началось? С места, с замка или с людей?

Хизаши понял, что не заснет, сел и, поежившись от холода, развел огонь в жаровне. Сквозь тонкую перегородку было слышно, как чем-то занимается Кента. Похоже, и ему не отдыхалось спокойно. Тепло от углей придало темной комнате уюта, Хизаши уставился на огонь и сам не заметил, как, пригревшись, отключился. Его разбудил голос из коридора:

– Хизаши! Сэнсэй просит нас всех собраться.

Сасаки уже был на месте. Морикава ждал в одной из комнат, похожей на рабочий кабинет. Учитель сидел за столом, скрестив ноги, за его спиной раскинул крылья нарисованный феникс. Меч лежал перед ним, ловя лакированными ножнами отблески желтых бумажных фонарей, свисавших с потолка.

– Вы познакомились с Юрико-химэ, – сказал Морикава, едва вошедшие опустились коленями на подушки. – Почему я не удивлен? Стоило оставить вас ненадолго без присмотра, как вы уже ввязались во что-то. Ниихара-сэнсэй меня ведь предупреждал.

Кента почтительно склонил голову.

– Это я виноват. Я первым заговорил с госпожой Юрико.

– Можешь не пытаться взять вину на себя, Кента-кун. Арата мне все рассказал, – Морикава вздохнул. – Что ж, может, это и к лучшему. Что скажете? Поведала она вам что-нибудь полезное? Хизаши?

– Юрико-химэ подтвердила рассказ управляющего. И в ее покоях ощущался слабый след темной энергии, может, от недружелюбного ёкая, может, от проклятия. Но если это проклятие, то оно точно не смертельное.

– Очень хорошо, – похвалил учитель. – Как и ожидалось, ты весьма чуток и обладаешь развитой интуицией. Арата, что скажешь ты?

– Юрико-химэ близка со своей служанкой, мне так показалось. Надо расспросить ее получше и проверить, не могла ли она случайно или намеренно навредить госпоже.

– Дельная мысль. Прежде всего стоит убедиться, не является ли эта служанка оборотнем в человеческом облике. Ну а ты, Кента, что добавишь?

– Юрико-химэ показалась мне очень одинокой и несчастной.

Хизаши, в отличие от учителя, ожидал чего-то подобного. Тот сначала удивленно распахнул глаза, потом нахмурился.

– Ты считаешь, это относится к делу?

– Я не знаю, – признался Кента. – Но она уязвима, ей нельзя оставаться в замке.

Морикава задумчиво произнес:

– Женщины удивительные существа. Помните, о чем я говорил вам по пути сюда? Женщины слабы духом и телом, что угодно может сделать их несчастными, мы же прибыли устранить объективную угрозу. Если, конечно, она существует. В этом мы сейчас и убедимся. Пора приступить к реальной работе. В будущем вам предстоит заниматься такими делами самостоятельно.

Он поднялся и взял со стола свой меч.

Меньше всего Хизаши волновала карьера экзорциста или оммёдзи, но он играл роль примерного, даже одаренного, что уж скрывать, ученика, поэтому покорно поплелся вслед за остальными. Начали от самого входа, с холла. Морикава взял с собой пачку талисманов, часть раздал им, показывая, какие для чего сгодятся. Хизаши не узнал ничего нового – бумажная магия – это основа основ оммёдо еще с глубокой древности. Следующим мощнейшим оружием экзорциста являлись слова, а точнее заклинания, которые родились из молитв богам и духам-покровителям. Какие-то были короткими и сильными, подобными удару меча, какие-то приходилось монотонно зачитывать по нескольку часов и ни разу не сбиться. Хизаши с легкостью впитывал заклинания, иногда даже казалось, что он их не учил – а вспоминал. Хотя, конечно, это ерунда.

Морикава принес с собой и кое-что необычное – бронзовый колокол на длинной ручке. Выдохнув и прочтя короткую мантру для успокоения души, он тряхнул колокол, и тот отозвался гулким звоном, один раз, второй, третий. Громкий звук еще отражался от высоких стен, когда Морикава закрыл глаза и начал шепотом читать незнакомое заклинание. В его речи то и дело проскальзывали имена богов, у которых он просил помощи. И пусть никогда Хизаши не ощущал в молодом учителе особой силы, каждое его слово сливалось с эхом колокольного звона и будто бы падало на плечи тяжелым грузом.

Хизаши тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться. Никто не узнает правды о нем, пока он сам этого не захочет.

Справившись с неприятными ощущениями, он смог обратить внимание на то, чего именно добивался Морикава своими действиями. Он пересек холл и остановился возле лестницы. Посмотрел направо, налево, под ноги, словно прислушиваясь, а потом решительно поднялся на второй ярус цитадели. Оттуда тут же раздался звон колокола, повторившийся ровно трижды. Хизаши поморщился. По всему выходило, Морикава таким образом искал ёкаев, что могли скрываться внутри замка. Пробирающий до костей звон вместе с давящим речитативом заклинания заставлял всю нечисть в округе проявляться, как чернильные пятна на белоснежной бумаге. «А не так уж он и плох», – невольно заметил про себя Хизаши, следуя за учителем мимо выделенных их троице комнат. Морикава не задержался и тут. К их процессии присоединился Янагиба-сан, только двигался он на расстоянии, то ли не хотел