– У отца было мало времени для нас с братом, – ответила девушка, задумчиво разглядывая фигуры. – С тех пор как умерла мама, мы фактически сами себя вырастили.

Насколько он помнил, сеньора де Кастро умерла довольно давно – кажется, от лихорадки.

– Сочувствую. Наверное, это очень на вас повлияло.

– О, я-то в порядке, а вот Руиса это действительно подкосило. Он всегда был маминым любимчиком, – рассеянно улыбнулась Камилла. Она по-прежнему смотрела на доску, но казалось, что ее взгляд был устремлен в прошлое – вероятно, в те дни, когда они всей семьей жили счастливо в Сафре.

– Младший сын? – понимающе спросил Альваро. Он знал, как это бывает.

– Да, они с мамой были очень близки. Не то что с отцом. Наш отец всегда старался привить Руису те качества, которые, по его мнению, были необходимы наследнику. Иногда он слишком давил на него, а потом вдруг смягчался и заваливал его подарками, как будто пытался загладить вину. Руис не знал, как ему угодить. Из-за этого они вечно ссорились… Я пыталась намекнуть отцу, что мальчику такое обращение не на пользу, но ему разве докажешь!

Она печально покачала головой.

«Значит, дон Сильвио пытался вырастить из Руиса правителя, – думал Альваро. – Однако у него серьезные амбиции! Он богат, владеет большими поместьями на юге, но, может быть, ему этого мало? Не посещала ли его мысль отхватить себе весь Ланферро? Если так, то для него наступил звездный час: в графском замке сидит неуверенная девчонка, которую можно легко спихнуть с места или связать браком с кем-нибудь подходящим, например с тем же Руисом…»

– Ну теперь-то, надеюсь, все недоразумения позади, – сказал он вслух. – Ведь дон Сильвио вызвал Руиса в Гальдару. Согласитесь, это хороший знак!

– Вовсе нет, – усмехнулась Камилла. – Отец был просто в ярости, что брат приехал! Он считает, что для молодого человека в столице слишком много соблазнов, а Руису полезнее жить в поместье и учиться управлять им, вместо того чтобы впустую тратить здесь время.

«Упс, кажется, я опять промахнулся. Если, конечно, она не лжет». Задумавшись об истинных намерениях Сильвио де Кастро, Альваро пропустил атаку чужого коня и подставился под вилку. Он с досадой взглянул на Камиллу – в ее глазах сиял блеск озорства. Ситуация явно ее забавляла. Неужели она нарочно отвлекла его беседой, чтобы… Вот коварная девчонка! Взъерошив волосы, он свирепо уставился на доску, но был вынужден признать, что ему вряд ли удастся спасти положение. Он уже подрастерял свои войска, а его уцелевший слон маялся на последней горизонтали.

– Напоминает Гальдару, правда? – спросила Камилла с какими-то вкрадчивыми интонациями в голосе. Она с сочувствием посмотрела на несчастного слона. – В каждом доме здесь ведется своя игра. Трудно уследить за всеми ходами. А еще есть опасность, что крупная фигура, вмешавшись не к месту, может только все испортить.

«Ого! Это намек?»

– Мне кажется, вы сегодня не в форме. Может, ничью? – предложила она.

Де Мельгар устало откинулся на спинку кресла.

– Мое самочувствие здесь ни при чем. Вы стали действительно грозным противником! – признал он. – Долго тренировались?

Ее усмешка была невеселой:

– Нельзя сказать, что в последние годы здесь было много других развлечений. – А затем вдруг добавила другим тоном: – Я это серьезно… про другую игру. Вам лучше уехать.

«Так. Это уже не намек, а прямое предупреждение».

Уехать с Ланферро? В первый миг эта мысль вызвала у него приступ злости. Уехать – и оставить Дийну одну в этом серпентарии, где правда считается дефектом речи, а половина сеньоров прячет за манжетами яд или нож? Размечтались!

Его брови непроизвольно сдвинулись к переносице, и Камилла, заметив это, тоже нахмурилась. Ее голос стал жестче:

– Поверьте, я знаю, о чем говорю. Уезжайте. Так будет лучше для всех.

Странная настойчивость! И все-таки он не мог представить, чтобы Камилла была как-то связана с теми головорезами в подземелье. Это просто немыслимо! Значит, она действует по чьей-то указке? Чьей? Дона Сильвио? Или…

Перед ним вдруг возникло холодное отчужденное лицо Дийны. Вспомнился их странный разговор в портике. «Может, нам стоит почаще находить себе дело в разных углах Гальдары», – сказала она.

– Это ваше мнение или Диана вас попросила? – прямо спросил он.

Взгляд девушки неожиданно потяжелел. Де Мельгар почувствовал себя неуютно. Камилла была ненамного старше его, и ее даже можно было назвать симпатичной, если смотреть с определенного ракурса, но почему-то сейчас она неприятно напомнила ему донью Кобру. Однако ее лицо смягчилось, когда она тихо ответила:

– Это ее просьба.

«Понятно. Вот, значит, как».

Да, Дийна очень изменилась за последние полтора месяца. Она неплохо справлялась с ролью правительницы, ухитряясь держать на кончиках пальцев десятки проблем. Она вполне могла затеять свою игру, в которой присутствие одного из де Мельгаров только мешало. Но его задело, что для этой просьбы ей понадобился посредник.

«А сама не могла меня попросить? Она что, боится меня?» Вроде бы они давно миновали ту стадию отношений, когда ей приходилось его опасаться!

– Ясно, – ответил он после недолгого молчания. – Наверное, она права. Я завтра уеду. Не хочу создавать лишних проблем.

Глава 20

Раньше Дийна никогда не думала, что можно потратить на одевание целых полчаса. Пыхтя от злости и сдувая со лба непослушные пряди волос, она пыталась подцепить серебряным крючком непослушную скользкую пуговицу. Новое синее платье, на которое она давно положила глаз, очень ей шло, но его существенным недостатком были длинные ряды пуговок на лифе и рукавах. Проклятье! Дийна в сердцах отшвырнула крючок. И как только другие дамы с этим справляются? Наверное, к этому инструменту должны еще прилагаться прямые руки и много-много терпения.

– Доброе утро!

В спальню вошла Риона с подносом в руках. Из-под салфетки пахло чем-то умопомрачительно вкусным.

Ее няня все-таки настояла на том, чтобы переехать в Гальдару. В комнатах у Дийны сразу стало больше порядка, и с тех пор ей еще ни разу не удалось пропустить завтрак. Она пристыженно подняла крючок с пола, но Риона тут же отобрала его и одним движением ловко застегнула ряд пуговиц на правом рукаве.

– Спасибо! – с облегчением вздохнула Дийна.

Пригладив волосы и оправив платье, она мельком улыбнулась себе в зеркале. Строгий покрой юбки добавлял ей роста, а глаза, оттененные синим лифом, казались больше и ярче. Даже самой себе она не призналась бы, что прихорашивается для Альваро, но в душе у нее все горело от желания его