документов. И что я однажды обнаружил в этих стопках? Одинокую, позабытую всеми папку на самом дне кучи и запрос на встречу по поводу предлагаемого проекта о программах разведения с целью улучшения природных химических веществ, содержащихся в растениях. – Его улыбка стала шире, когда он увидел на лице Шафран тревогу. – Интересно, какова была цель этих экспериментов? Этого не найти ни в одной из его опубликованных работ. Странно, не правда ли?

Шафран опять промолчала. В ее голове были сплошные вопросы, и ответить ей было нечего.

Беркинг принял ее молчание за бунт.

– Вам это не интересно, мисс Эверли? Прекрасно.

Толстые руки Беркинга подлетели к ее шее и сомкнулись вокруг горла. Ей стало нечем дышать.

– Ты заманила Блейка в ловушку деньгами своей семьи. Ты знаешь, кто он, не так ли? Расскажи мне, что ты знаешь, или…

Перед глазами Шафран заплясали черные точки, но тут она увидела, что в кабинет вошел Блейк. Он нес стаканы с кипятком, в котором плавали ярко-желтые листья. Происходящее его не удивило. Беркинг продолжал душить Шафран, а Александр без сознания лежал на полу, все еще привязанный веревками к стулу.

– Беркинг, кончай с этой мелодрамой. Отпусти ее, – с раздражением произнес Блейк.

Пальцы Беркинга мертвой хваткой вцепились в ее горло, она задыхалась. Сам Беркинг выглядел совершенно безумным, его дикие глаза были широко распахнуты, а лицо побагровело от возбуждения.

Блейк вздохнул и поставил стаканы на столик возле дивана. Затем достал пистолет и направил его на Беркинга.

– Беркинг, отпусти ее сейчас же.

Беркинг растерянно моргнул и медленно убрал руки, Шафран стала откашливаться и отплевываться.

– Это ни к чему. Я просто проверяю, как много им известно, – пробормотал Беркинг.

– Какая разница, сколько им известно; они умрут через несколько минут. А мы уйдем с нашими деньгами и нашим козлом отпущения, – сказал Блейк, продолжая целиться в Беркинга. Другой рукой он пригладил волосы.

Отчаянно надеясь на проблеск человечности, Шафран прохрипела:

– Мистер Блейк, пожалуйста…

Сверкнув глазами, Блейк подошел к Александру, направил на него дуло пистолета и взвел курок.

– Если вы произнесете еще хоть слово, – холодно произнес Блейк, – я продырявлю его, мисс Эверли. У Беркинга с дисциплиной проблемы, но вы убедитесь, что у меня с этим полный порядок. Я так долго этого ждал, и мое терпение не безгранично. Я не собираюсь вас пытать, требуя ответов, и не потерплю ни малейшего непослушания.

Шафран верила каждому его слову. Ее надежды убедить Блейка отпустить их или просто оставить связанными, пока они с Беркингом не сбегут из страны, рухнули. Обливаясь слезами, она смотрела то на Блейка, который вернулся к изучению желтеющей воды в стаканах, то на Александра, молясь, чтобы он открыл глаза.

– Давай дадим ей первой, – предложил Беркингу Блейк. – А ему дадим, когда он очнется.

Напуганный хладнокровием своего партнера, Беркинг молча кивнул. Шафран с бешено колотящимся сердцем видела, как они поднесли ей стакан. Она отчаянно пыталась вспомнить, какого оттенка желтого был ее собственный отвар шолотля. Она положила в него три листа среднего размера. Теперь в стакане плавали четыре листа, и она не знала, как долго они настаивались. А отвар для Александра будет настаиваться до тех пор, пока он не очнется. Как подействует на него такой яд?

Двое мужчин встали над ней, и Беркинг снова потянул ее за волосы, другой рукой заставляя открыть рот. Когда Блейк поднес к ее губам горячий стакан, у нее перехватило дыхание. Она зашипела, и его глаза сузились. Он вытащил из-за пояса пистолет и снова направил дуло на Александра. Шафран перестала сопротивляться, и горячая, горькая жидкость хлынула ей в горло. Она подавилась и закашлялась.

– Пей, – потребовал Блейк.

Она выпила. Тело молнией пронзила боль, и мир вокруг погрузился во тьму.

– Этот яд крайне токсичен.

– Проверь ее сердцебиение.

Голоса, какими бы тихими они ни были, эхом отдавались в ноющей голове Александра.

– Слишком учащенное, – доложил голос Беркинга.

– Эффект почти такой же, как от нашего раствора. Неудивительно, что они верят, что шолотль едва не убил мою дорогую Синтию.

Они дали Шафран шолотль?

Послышались шаги и шуршание ткани, соприкоснувшейся с кожаным сиденьем.

Голова пульсировала болью. Сколько еще они будут ждать, прежде чем начнут его бить, чтобы разбудить? Он мог выдержать любую боль, но Беркинг явно жаждал крови, а Блейку было все равно.

– Ты достал остатки аконита? – спросил Блейк из другого конца комнаты так, будто осведомлялся о погоде. – Он может скоро нам понадобиться.

– Нет, проклятая девчонка его забрала, – ответил Беркинг. – Пришлось отдать два других растения Глассу, чтобы он приготовил больше раствора, но он сказал, что тот будет готов лишь через несколько дней.

– Тогда придется от него отказаться, – задумчиво проговорил Блейк. – Мы не можем ждать, пока будет готова следующая партия. Мы закончим все здесь и сразу уйдем. Вы уверены, что Гласс получил достаточно, чтобы молчать?

При упоминании о Глассе разум Александра встрепенулся. Этот тот, кому Беркинг выписал чек. Значит, он платил не за пари, а за изготовления яда.

Беркинг недовольно хмыкнул.

– Услыхав о расследовании, он вернулся за добавкой, но я вывалил ему пол состояния. Он должен молчать.

– Больше никто не знает? – Голос Блейка был тихим, но острым, как бритва. Беркинг раздраженно фыркнул. – Если попытаешься перейти мне дорогу, Беркинг…

– То что? – прорычал Беркинг. – Кинешь меня на деньги, Харпер?

Блейка звали Харпер? Блейк рассмеялся, холодно и невесело.

– Можешь считать меня мошенником, если тебя это успокоит.

Повисла тишина, прерываемая тяжелыми шагами и ворчанием Беркинга. Разум Александра напряженно работал, пытаясь осмыслить услышанное. Блейк, или Харпер, был мошенником. Заведование университетскими фондами давало ему широкие возможности. Сколько он уже украл у учебного заведения?

Он слышал, как сопят и двигаются преступники. Скоро Шафран очнется, и ее будет тошнить. Как долго он пролежал без сознания? Сколько настоя шолотля они ей дали? Насколько крепким он был?

Беркинг расхаживал по комнате, проклиная шолотль и его мерзкие желтые листья.

– Ладно, Беркинг, разбуди Эштона, – приказал Блейк, как будто разрешал ребенку взять угощение. – Разбуди его, и давай с этим покончим.

Грубые руки схватили его за рубашку и рванули вверх так, что его затошнило. Александр открыл глаза и дернулся от пощечины Беркинга. Он заметил Шафран, обмякшую на стуле и все еще привязанную к нему. Он открыл рот, но Блейк шагнул к Шафран и направил на нее пистолет.

– Ни слова, Эштон. Если не хочешь, чтобы она умерла прямо сейчас.

Он не собирался умолять их образумиться, хотя, похоже, Блейк и не дал бы ему такой возможности.