Она повернула голову, стараясь как можно дальше отстраниться от Соломатина (уж больно претила мысль отправиться в ЧСКХДППС перепачканной в собственных рвотных массах), и совсем уже смирилась с предстоящей депортацией, как вдруг убийца схватил её сзади за волосы и довольно ощутимо дёрнул.

– Что с тобой, дорогая? Ты решила вздремнуть? Или может, ты вообразила себе, что попала в Клуб Любителей Тормознутых Блондинок?

Алана вскрикнула от боли и открыла глаза. Это ещё не всё? Неужели этому ненормальному ещё что-то потребовалось от неё?

– Заткнись! – прикрикнул Чистюля. – Нечего здесь орать. Натворила дел, так будь добра исправляться. Или мне одному вечно отдуваться за всех?

И с этими словами Соломатин потащил её к трупу.

– Ты думаешь, легко одному следить за чистотой? Постоянно вычищать за всеми всю эту грязь?

Он остановился возле погибшей. Глаза его лихорадочно блестели.

– Ты думаешь, я убил всех этих девушек, да? Не-е-ет… ты сильно ошибаешься!

Больной, точно больной! Алана готова была завыть на луну. Как же она завидовала сейчас этой несчастной, растянувшейся на дороге! Ей, по крайней мере, не приходилось выслушивать весь этот бред сумасшедшего.

– Я не убивал их! – голос Соломатина стал высоким, почти переходящим в фальцет. – Я хотел избавить их от всей той черноты, которая накопилась в них! И я сделал это – они отправились в лучший мир ЧИСТЫМИ перед богом и людьми!

Это было уже выше её сил, ноги подкосились, и Алана упала на колени прямо возле трупа. Соломатин отреагировал мгновенно.

– Чего это ты здесь расселась? – недовольно сказал он. – Рановато для отдыха! Нужно прибраться за собой. Давай-ка, хватай её за ноги! Положим красотку в багажник, отвезём домой, и отмоем хорошенько. И даже не пытайся отлынивать – мы сделаем это вместе!

Только этого ей ещё не хватало! Алана представила себя в джакузи, принимающей ванну с обезумевшим психом и свежезадавленным телом. Намечающийся ужин с призраком не удался но, кажется, этот день ещё не исчерпал всех своих возможностей.

Она продолжила сидеть на месте. Приближаться к трупу не хотелось, прикасаться – тем более. По большому счёту у Аланы не осталось сил даже на то, чтобы просто подняться с земли.

– Долго тебя ещё дожидаться, радость моя? – Соломатин уже схватил женщину за руку и потянул на себя. – Давай резвее, или, может быть, Вашему Величеству наподдать для скорости?

Алана вздрогнула. Это было невероятным, но слова и голос Соломатина один в один напомнили ей отца. Вот он – момент истины, вот она – карма! Круг замкнулся, и выхода из него не было.

Бесполезно дёргаться, девочка! Папа победил, Полинины уроки пошли коту под хвост…

Она кое-как подползла к ногам женщины и попыталась встать. Со второго раза попытка увенчалась успехом. На погибшей не было никакой обуви, и ей пришлось взять её за голую ногу. С содроганием Алана ощутила в руке ледяную кожу трупа.

– Пошевеливайся! – торопил Соломатин. – Ты что, собралась возиться с ней до утра?

Вторая нога женщины была сломана или вывернута – Алана плохо соображала в медицине, но что-то здесь явно было не так, уж больно странно она выгнулась. Алана побоялась, что труп успел закоченеть, и ей придётся приложить усилия, чтобы выпрямить эту чёртову ногу, но пока этого не случилось, и она поддалась достаточно свободно. Алана вдохнула в лёгкие побольше воздуха и подняла ноги женщины над землёй. Скорее уже разобраться с этим делом – а там будь что будет.

Вдвоём они подтащили тело к задней части машины и положили на землю. Потом Соломатин открыл багажник, и Алана пережила ещё несколько секунд ужаса, пока они вновь поднимали женщину и укладывали её внутрь. Но, когда крышка, наконец, захлопнулась, она испытала несказанное облегчение и без сил опустилась на капот.

– Ну, и чего расселась? Тебе здесь что – курорт? – Соломатин явно нервничал. – Садись в машину, пора ехать!

Алана не стала больше испытывать его терпение, открыла дверь "Москвича" со своей стороны и медленно вползла на сиденье, которое уже успела возненавидеть всей душой, как, впрочем, и всё остальное, принадлежащее маньяку и имеющее к нему отношение. Снаружи, кстати, дверь открылась вообще без проблем – похоже, в неё было встроено какое-то приспособление, спокойно запускающее птичку в клетку, но не позволяющее вылететь из неё. Соломатин ухмыльнулся и хлопнул дверцей. "Птичка" была на месте.

Пока он обходил машину, чтобы сесть на водительское место, Алана успела разглядеть, что ключ всё-таки торчал в замке зажигания. Ну почему же она такая дура? Неужели так трудно было взглянуть на панель в тот момент, когда Чистюля оставил её одну и вылез попричитать над сбитой женщиной?

"Не переживай так, она всё равно бы не завелась, – раздался за спиной Лёлькин голос. Алана вздрогнула – она уже успела забыть о ней, но призрак маленькой сестры, похоже, навечно облюбовал заднее сиденье этой адской машины. – Никуда она не поедет, двигатель повреждён".

Соломатин устроился рядом. Вид у него был не особо довольный.

– Пристегни ремень! – бросил он.

"Для чего? Что может со мной случиться страшнее того, что ты задумал сделать, проклятый упырь?" – подумала она, но спорить со своим похитителем больше не осмелилась. Покорно щёлкнула замком и уронила голову на грудь. По щекам вновь потекли слёзы.

"Лёлька, Лёлька! Что со мною будет теперь?"

На этот раз Лёлька промолчала. Соломатин бросил на Алану быстрый взгляд, с удовлетворением кивнул, устроился в кресле поудобней и поднёс руку к ключу.

В этот момент позади них раздался осторожный стук по металлу.

******

Убийца прислушался.

– Что это? Что это было?

Алана не ответила. Слёзы текли по лицу, и она уже даже не пыталась их вытирать.

Несколько секунд они сидели в тишине. Звук не возобновился.

– Померещилось, должно быть, – пробормотал Соломатин, при этом, однако, огляделся с опаской.

"Глядите-ка, наш храбрец-удалец Чистюля с перепугу обкакался!" – захихикала на заднем сиденье Лёлька.

Соломатин её, конечно же, не услышал. Он поправил на голове фуражку и повернул ключ в замке зажигания. Мотор заурчал и… заглох.

– Это что ещё за хрень? – отцовскими словами удивился убийца и повернул ключ опять. Та же история. "Москвич" отказывался трогаться с места.

"Никуда она не поедет. Двигатель повреждён!".

Неужели, правда?

– Что это за гадство, спрашиваю я тебя? – внезапно заорал Соломатин и повернул ключ в третий раз. Усилия оказались тщетными – на этот раз двигатель и не мурлыкнул. Алана молчала, даже не подняла головы. На неё вдруг навалилась жуткая апатия. Поедет – не поедет, какая разница? Может, теперь он заставит её идти пешком, таща тело в белом саване за собой? По большому счёту, ей было уже всё равно.