Два дня спустя я принялся за строительство нового сарайчика на участке Обри. Будет удобно хранить все мои садовые принадлежности в одном месте вместо того, чтобы таскать их взад-вперед. К чести своей должен признать, к тому времени у Обри был уже самый прекрасный садик во всей Темекуле.

День стоял особенно жаркий, и мне захотелось немного остудиться. Чувствуя признаки обезвоживания, я решил, что пора прекратить работу, так как был вполне доволен ее результатами на сегодня.

Воспользовавшись ключом, я вошел в дом, чтобы утолить жажду и воспользоваться перед отъездом туалетом. Пикси уже привык к тому, что я захожу в дом, и даже глазом не моргнул, когда я появился в комнате.

Я не посылал Обри никаких сообщений со времени нашей поездки на байке и понятия не имел, как она настроена. Казалось, со времени нашего последнего разговора прошла целая вечность. Ключи к пониманию ее чувств и стремлений находились в этом доме, но я не мог позволить себе рыться в ее вещах, пытаясь что-то разнюхать, так как чувствовал себя при этом полным негодяям. К своему великому счастью, я не обнаружил явных следов недавнего пребывания Дика, и это меня изрядно порадовало. В доме и духа Дика не было, и душа моя пела.

По спине у меня катился пот, когда я осматривал комнаты, а Пикси следовал за мной по пятам. Интересно, Обри очень рассердится, если я быстренько приму душ в ее ванной? Учитывая, что я дал себе клятву некоторое время не вступать с ней в контакт, я решил, что послать ей сообщение и спросить разрешения будет не лучшим выходом из положения. Хотя, может, зря я считаю, что она будет возражать?

– Ты же ей ничего на расскажешь, Каракуль?

– Бе-е-е…

– Вот хороший мальчик.

Я разделся и небрежно бросил грязную одежду у порога ванной. Когда я стоял под струями теплой воды, все мои мысли, конечно, были устремлены к предмету страсти. Намыливая тело ее фруктовым мылом и поливая себя душистыми шампунями, я ощущал, что таким образом словно погружаюсь в океан по имени Обри. Все мое тело ныло от сладкой боли. Я обхватил своего дружка и начал мастурбировать, но вовремя остановился, одернув себя. Желание было просто невыносимым, но я не мог позволить себе кончить в ее ванной. С моей невезучестью я обязательно оставлю улики. Привет, Обри. Вот тебе мой подарочек. Она, конечно же, поймет, что это моих рук дело (в прямом и переносном смысле слова). А это никак не будет способствовать достижению моей цели. Несмотря на то, что я находился в крайней степени сексуального возбуждения, я твердо решил, что лучше закончу этот процесс в своем мотеле.

Я нехотя вылез из-под душа. Ванная была наполнена ароматным паром. Вытершись полотенцем, я взглянул на свое отражение в зеркале и, согнув руку, напряг бицепсы.

Черт, а я совсем неплохо выгляжу.

После нескольких недель, проведенных под солнечными лучами, и изнурительных тренировок мое тело было, пожалуй, в наилучшей форме за всю мою жизнь. Как жаль, что сейчас я не могу использовать его так, как мне больше всего хотелось.

Энергично растирая голову полотенцем, чтобы высушить волосы, я вернулся в спальню Обри и вдруг заметил на стене картину, изображающую женщину с обнаженной грудью. Ее не было здесь в последний раз, когда я посещал домик. Вот это да! Это была стильная картина, но я никак не ожидал увидеть здесь что-либо подобное.

Я стоял, в изумлении уставившись на картину и думая о тех сторонах Обри, которые у меня не было возможности узнать. Она была, конечно, полна неизведанной сексуальности, и мне стало грустно от того, что я так и не имел возможности до конца познать ее тайны, вместе исследовать пределы дозволенного и открыть ей наслаждение, которого она еще никогда не испытывала.

Блин, я снова возбудился. Да так, что вот-вот был готов кончить.

Я внезапно вздрогнул от звука ее голоса.

– Боже, что ты тут делаешь! – закричала она.

Я резко повернулся к ней, демонстрируя всего себя во всем великолепии.

Вот дьявол!

Я быстро завернул полотенце вокруг бедер, чтобы прикрыть своего не в меру возбудившегося дружка. Она не только видела мою голую задницу, когда вошла в спальню, но и узрела впечатляющий вид спереди, когда я так опрометчиво повернулся.

Казалось, она задыхается от возмущения.

– Что ты здесь делаешь?

– М-м-м… Я… Мне стало жарко. Я решил освежиться. И принял душ. – Я нервно рассмеялся. – Не думал, что ты будешь возражать.

– Я, конечно, не возражаю, но, скажи на милость, это, по-твоему, нормально – стоять голым посреди комнаты и глазеть на стену?

– На самом деле я просто любовался твоей очаровательной картиной.

Я невольно оглядел Обри с ног до головы. На ней была одежда, которую она обычно носила в тренажерном зале, – лиловый спортивный лифчик, тесно облегающий прелестную грудь, и эластичное трико, подчеркивающее фигуру. Такой наряд свидетельствовал о том, что она явно не ожидала увидеть меня здесь в послеобеденное время. Обычно я никогда не задерживался на участке так долго, но, увлекшись строительством сарайчика, видимо, потерял счет времени. Но ведь и она никогда не приходила домой так рано.

– А ты почему здесь? – спросил я.