Быстрый удар в горло, чтобы ошеломить, и пока тело парня падает, провожу серию коротких ударов в голову. Все, лейтенант без сознания. Проверил пульс, оба живы. Осмотрел машину - то, что нужно. И вряд ли кто-то хватится пропавших патрульных раньше, чем через пару часов. Прикинул габариты лейтенанта и свои, нет, слишком мелкий, а вот, одежда второго полицейского будет в самый раз.

Схватив за шиворот сержанта, принялся его раздевать. Скинул свою одежду и забросил ее в багажник патриота. Закончив с переодеванием, затолкал в багажник сержанта. Вернулся к лежащему на земле лейтенанту, предварительно обыскал его. Забрал короткий автомат и телефон. Рации, снятые с полицейских, также полетели в салон. Лейтенант, хоть и не отличался высоким ростом, но оказался гораздо тяжелее своего товарища. Матерясь сквозь стиснутые зубы, я приподнял его и потащил к машине. Едва я открыл заднюю дверь, раздался скрипучий голос:

- Во-во что делается! Время пять утра, а они уже нажрались. Нет бы, жульё ловили, а они вон, на ногах не стоят.

Я обернулся. Старушка в валенках и пуховом платке. Серое пальто и клюка. Какая-то объемная сумка. В общем, ничего обычного, если не считать того, что мой взгляд увидел в ее ауре.

- Сгинь, ведьма, - рыкнул я, и старушка, захлопнув пасть, метнулась в ближайшую подворотню.

- Я на тебя управу найду, начальству пожалуюсь, - донеслось до меня.

Закинув тело лейтенанта на заднее сиденье, я застегнул на нем наручники. Все, первая часть плана завершилась успешно. Я сел за руль, заблокировал двери и тронулся с места.

В центре города было идеальное место, чтобы назначить встречу, а моя новая маскировка не должна была вызвать никаких подозрений. Достал телефон лейтенанта и проверил вызовы. Ага, так и есть, он звонил Свинцову.

В трубке раздались гудки.

- Где вас носит, идиоты?! - донесся до меня рык Свинцова-старшего.

- Николай Степанович, утро доброе.

На той стороне трубки раздалось злобное сопение.

- Признаться, я удивлен, что это ваш номер, потому как у подчиненного вы забиты как «боров».

- Что с моими людьми? - спросил Свинцов.

- С ними все хорошо. Вам, наверно, уже доставили сундучок, но если вы его еще не открыли, то спешу сообщить, что он пуст, а его содержимое находится у меня.

- Твои условия, - сказал Свинцов после недолгого молчания.

- Мои условия простые. Я отдаю содержимое сундука, а взамен получаю сыночка Грузенберга.

- С чего ты взял, что он у меня? - донесся до меня удивленный голос Свинцова.

- Нет, он не у вас, он сейчас в поселке Дачный. Третья линия, дом десять, - сказал я Свинцову. Его охраняет один человек.

- С чего ты взял, что мне интересно твое предложение? - сказал Свинцов безразличным голосом.

- Извините, что побеспокоил, - сказал я.

- Стой! Погоди. Ладно, договорились. Куда привезти этого жирного ушлепка и где пройдет встреча? - спросил меня Свинцов.

- Привозите его к зданию заброшенной табачной фабрики. Встретимся на втором этаже. Приходите один, если приедет кто-то еще, встреча не состоится, - сказал я.

- Хорошо, я понял, но учти, если ты блефуешь, я тебе кишки выпущу.

- Боюсь-боюсь, - засмеялся я.

Полковник злобно сопел в трубку.

- Ладно, давайте встретимся через два часа. К этому времени, я думаю, мы успеем решить все свои дела, - сказал я.

- Хорошо, скоро увидимся, - процедил полковник и повесил трубку.

Минут через десять я уже был недалеко от центра. Огромное кирпичное здание старой табачной фабрики было заброшено лет пятнадцать назад. Тогда областные экологи посчитали, что табачное производство в центре города - не лучшая идея и ее закрыли.

Сейчас здание, построенное в конце девятнадцатого века, пустовало. Стены внутри покрывал слой граффити и разнообразных надписей в стиле «Ваня лох, Коля дебил, Хой Жив» и прочих. Огромные корпуса и цеха пустовали, окна первого этажа были закрыты металлическими щитами, но туда можно было забраться либо через проход во дворе, либо через окно.

Припарковавшись недалеко от здания фабрики, я прикинул свои дальнейшие действия. Достал телефон, глубоко вздохнул и набрал номер Грузенберга.

- Где мой сын?! - рявкнул в трубку взбешенный адвокат.

- Оскар Осипович, вы еще и телепат, - засмеялся я, придавая своему голосу веселые нотки.

- Ты сдохнешь вместе со своей демонессой на костре! - рявкнул взбешенный Грузенберг.

- Фу, как некрасиво, - сказал я, наслаждаясь воплями адвоката.

- Я предлагаю честный обмен. Вы возвращаете мне Халфассу и снимаете с нас обвинения в краже книги, а я возвращаю вам сына.

До меня донеслись отборные ругательства.

- Так и быть, я даже не скажу полковнику Свинцову о вызванном вами Палаче.

- А ты много успел разнюхать, - донесся до меня хриплый голос адвоката.

- Достаточно, - сказал я. - Еще вы наверняка для открытия книги использовали человеческие жертвы. Наверное, те братья-монахи, которые погибли, и священник в моем багажнике тоже ваши проделки.

Адвокат что-то пробормотал, а я уточнил:

- Ну, так как вам мои условия? Можете сказать, что книгу похитили чернокнижники, ведь скоро им придет конец. Думаю, Палач подчиняется только вам, но мне бы не хотелось, чтобы он натворил дел. Поэтому я отправлю демонессу в Инферно, а сам продолжу работать на церковь. Да, вот еще что, мне будет нужна компенсация, вы вломились в мой дом и наверняка устроили там беспорядок. Думаю, полсотни тысяч евро меня устроят, - сказал я.

До меня донесся возмущенный вопль Грузенберга. Из которого я разобрал что-то вроде: «А ты не лопнешь, деточка?».

- Зря вы вопите, Оскар Осипович, я бы поторопился, у вас есть время до десяти часов утра, и да, если с демонессой что-то случится, вашего сыночка ждет потрясающее будущее в церковном хоре.

Он будет петь тонким ангельским голоском, правда, на нем славный род Грузенбергов прервется. Хотя, это я загнул. Оскар Осипович, у меня небогатый опыт в кастрации людей, поэтому, давайте вы перестанете кричать, а то моя рука может дрогнуть, и парень лишится своего добра.

- Хорошо, деньги будут. И твоя блудница будет жива и здорова, но если ты меня обманешь - тебе не жить. Я навещу твоих родителей и тогда…, - начал угрожать Грузенберг.

- Думаю, тогда вы умрете. Не проверяйте мое терпение на прочность, для меня убить человека, что для вас высморкаться, - сказал я.

- Где