Латники, воспользовавшись тем, что демон развернулся к ним спиной, дружно ударили его. Их атака сопровождалась странной яркой вспышкой, снова осветившей всё пространство зала. Но на этот раз она была более продолжительной. Рванув назад и снова выскочив из-за колонны, я успел разглядеть, как посох отца Калимана испускает волну золотистого света, движущуюся так медленно, что её можно было увидеть.

Выглядело это эффектно, но, кажется, не особо эффективно. Демону было хоть бы хны – он лишь дернулся, прикрывая глаза лапой от чересчур яркого света.

Впрочем, нам с солдатами любая заминка в его движениях играла на руку. Мы, как проворные обученные псы, травящие медведя, кружились вокруг него, пытаясь кусать с разных сторон и дезориентировать.

Увы, эта тварь была куда проворнее медведя. И уж точно гораздо злобнее.

Под шумок мне удалось ещё раз ужалить демона мечом, загнав клинок слева от поясницы – примерно туда, где у человека располагалась бы почка. Не знаю, был ли там жизненно важный орган, и есть ли они у него вообще. Но это была одна из немногих уязвимых зон, которые мне подсветили линзы. Рана получилась глубокой, кровь снова хлынула щедро, и это, кажется, воодушевило моих союзников.

Рано.

Эсдин почти одновременно со мной атаковал монстра спереди. Тут же отступил, прикрываясь щитом, но демон ударил в ответ так быстро, что никто из нас и сообразить ничего не успел. Я лишь увидел, как тело солдата легко отлетело в сторону, будто это был не крепкий мужик в тяжелых доспехах, а тряпичная кукла. С размаху ударившись спиной и затылком о кирпичную стену, латник потерял шлем.

Демон тут же рванул к нему. В его непропорционально огромной лапище голова бедняги скрылась, как апельсин. Меня передёрнуло от звука, с которым сомкнулись жуткие пальцы.

Но в то же время я успел заметить кое-что важное.

Главные уязвимые точки монстра, конечно, располагались в глазницах и в районе шеи, но как туда добраться, я пока не придумал. Было бы у меня копьё, а не гладиус – ещё можно было бы надеяться на один точный удар. Но с моим оружием пришлось бы не просто вплотную к монстру подбегать, а ещё и становиться на табуретку – росту в нём было сильно больше двух метров.

Но вот если его как-то свалить…

Когда я оказался позади монстра, амальгамные линзы подсветили мне ещё пару целевых зон – на коленных сгибах. Так что, пока демон отвлекся на расправу с Эсдином, я снова устремился в атаку, пытаясь, как говорят борцы, пройти в ноги.

Удалось рубануть тварь под колено, но слабовато – лишь рассёк шкуру, сухожилия не подрезал. Зато в ответ получил удар, который едва не размазал меня по полу. Хорошо, что успел вовремя подставить щит – так просто сшибло с ног и отбросило в сторону.

Я по старой привычке сумел перевести инерцию падения в кувырок и оказался на ногах раньше, чем ожидал демон. Так что успел снова отбить щитом его удар, а потом и следующий, и следующий. Громила переключился на меня полностью, не обращая внимания на Тайлина, который пытался его отвлечь.

Я отступал, только и успевая, что вскидывать щит, а демон размашисто колотил по нему, кажется, свирепея всё больше от того, что когти его лишь бессильно скользят по металлической линзе.

После очередного заблокированного удара щит дрогнул, переполняясь силой, и я впервые осознанно опробовал Удар вепря.

Со стороны это, наверное, выглядело просто как взмах, сопровождающийся гулким хлопком, от которого заложило уши. Но демон получил такую оплеуху снизу вверх, что отшатнулся, запрокидывая подбородок кверху и заваливаясь назад. Этакий апперкот силой тонны в полторы-две. Обычного человека наверняка бы подбросило в воздух.

Вряд ли этот удар нанёс существенный урон, но здорово оглушил и обескуражил противника. Тайлин воспользовался этим и напал со спины, рубанув по уже раненой лодыжке. Демон нелепо взмахнул ручищами, совсем как поскользнувшийся на гололёде прохожий, и рухнул на спину. Тайлин тут же попробовал долбануть его по башке, но сделал ту же ошибку, что и его соратник.

Оказался недостаточно быстр.

Демон, едва упав на пол, тут же изогнулся, достав латника лапой куда-то в район паха и раздирая ему живот снизу вверх. Тайлин выронил топор и закричал – страшно, истошно, почти как бедолаги на пыточных столах.

Это был тот самый момент истины в его исконном значении этого слова. Говорят, это выражение пошло из корриды и обозначало переломный момент боя – когда становится понятно, за кем победа, за быком или тореадором.

Демон распластался на полу, раскрывшись, и я попросту запрыгнул на него сверху, глубоко загоняя клинок ему в шею, под массивный, заросший костяной пластиной подбородок. На то, чтобы вытащить его, уже не оставалось времени – я выпустил рукоять и попытался, не задерживаясь, проскочить дальше. Но гад всё равно успел рвануть меня когтями. По всему левому боку и спине будто прошлись граблями, глубоко вонзив зубцы в плоть. Но, к счастью, ухватить меня демон не смог – удар пришёлся вскользь, и я последним отчаянным рывком прыгнул вперед.

Валяясь на спине, демон яростно хрипел и бестолково сучил конечностями, как перевёрнутый жук. Меч, вонзенный ему в шею, заметно светился, будто раскалился докрасна и, кажется, погружался всё глубже, пока жертва билась в конвульсиях. Похоже, рана, которую я нанёс, оказалась даже серьёзнее, чем я рассчитывал.

Впрочем, и мне досталось гораздо сильнее, чем хотелось бы. Меня сначала накрыло запоздалой волной боли, потом амальгама быстро заглушила её, заполняя раны серебристой массой. Посыпались тревожные сообщения от Амы. Обширные повреждения мягких тканей. Частичная потеря двигательных функций левой руки. Сильная кровопотеря.

Мне сейчас было не до того. Я и сам понимал, что демон меня здорово порвал. Но, если уж я жив, в сознании и даже могу двигаться – то ещё не всё потеряно. Два десятка кластеров амальгамы меня заштопают, нужно только дать им время. И не дать второго шанса противникам.

А вот с этим уже сложнее.

Пока мы бились с тварью Скверны, между святошами тоже шло сражение, но только на другом уровне.

Тип в темной мантии пятился назад, благоразумно предпочитая держаться подальше от схватки. Оружия при нём я не видел, но, кажется, он совершал какие-то пассы руками. Колдун? Всего можно ожидать.

Калиман наступал на него, держа перед собой посох на вытянутых руках – так, будто крест на его верхушке был перекрестием прицела, который он наводил на противника. Я невольно зажмурился, когда он выпустил ещё одну волну яркого золотистого света.

Я все же ошибся, когда поначалу решил, что эти вспышки бесполезны. На громилу-гуля они не действовали, а вот на тёмного епископа и на тот странный сгусток щупальцев, висящий в центре пыточного зала – ещё как. Спрут съеживался, корёжился, будто на огне. Марбери тоже досталось – он втянул голову в плечи, заслоняясь руками от волны света, будто от порыва шквального ветра. Колени его подогнулись так, что он едва не рухнул на пол.