новой внешнеполитической инициативой, названной им "Экономическим поясом Шелкового пути", призывающей к международному сотрудничеству и совместному развитию Евразийского региона. Он представил пять конкретных целей: укрепление экономического сотрудничества, улучшение транспортного сообщения, стимулирование торговли и инвестиций, облегчение конвертации валют и активизация обмена между людьми.

Вскоре - уже в следующем месяце - упал и другой ботинок. Председатель КНР Си, выступая в парламенте Индонезии, призвал восстановить старые морские сети и создать "Морской шелковый путь" XXI века для совместного развития морского сотрудничества, международных связей, научных и экологических исследований, а также рыболовства. Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян повторил этот призыв на саммитах Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) и Восточной Азии.

С тех пор идеи президента Си по продвижению современных двойных Шелковых путей стали официальной политикой Китая, перейдя от выступлений к официальному принятию как Центральным комитетом Коммунистической партии, так и парламентом страны в качестве целей, которые должно преследовать государство. В своих последующих заявлениях Си ясно дал понять, что возрождение экономической инициативы, известной как "Экономический пояс Шелкового пути", призвано возродить древние узы дружбы в современном глобализированном мире.

Несомненно, у международной инициативы Си есть и внутренние мотивы. Разрыв между восточным и западным Китаем увеличилось в ходе бурного, хотя и неравномерного экономического роста страны. Концентрация развития в городах и особых экономических зонах (ОЭЗ) на востоке страны привела к возникновению энергетических и экологических ограничений и "узких мест". С помощью новой инициативы "Шелковый путь" Пекин явно надеется сделать западный и юго-западный Китай новыми локомотивами следующего этапа развития КНР.

Однако очевидно, что и по обоснованию, и по привлекательности инициатива имеет важное международное измерение. Китайские дипломаты указывают на совокупность созданных или укрепленных в последние годы механизмов и платформ, которые могут послужить реализации инициативы: ШОС, коридор Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма, коридор Китай-Пакистан, построенная Китаем железная дорога от Чунцина на западе Китая до портов Германии, Голландии, Польши, новые и зарождающиеся энергетические коридоры между Китаем и Центральной Азией, а также Мьянмой. Кроме того, учитывая огромный инвестиционный профицит Китая, неудивительно, что он с большим энтузиазмом отнесся к созданию НБР и АIIB стран БРИКС. Поскольку Китай играет заметную роль в каждом из них, Пекину не составит труда использовать эти новые финансовые институты для финансирования программ, связанных с Шелковым путем.

Морской Шелковый путь более проблематичен. В то время, когда настойчивость Китая в восточных водах уже вызвала беспокойство у его ближайших соседей - Японии, Вьетнама,       Филиппин и Сингапура, - новая инициатива "Шелкового пути" вызвала геополитические опасения в странах-мишенях, которые исторически вполне обоснованы.

Вернемся к истории: Семь экспедиций адмирала Чжэна в 1405-1433 гг. включали применение военной силы на территории современных Индонезии, Малайзии, Шри-Ланки и Индии для установления дружественных правителей и контроля над стратегически важными узловыми пунктами в Индийском океане. Он вмешивался в династическую политику Шри-Ланки и Индонезии, похищал местных правителей и привозил пленников в Нанкин, столицу династии Мин (а затем казнил их). Чжэн также захватил знаменитую реликвию Зуба Будды в Канди, долгое время являвшуюся символом политического суверенитета Шри-Ланки. На Суматре в 1407 г. он осуществил "смену режима", похитив, а затем казнив местного короля и замена его на более сговорчивого. Поэтому прибрежные страны, расположенные на пути Чжэна, вспоминают его авантюры не просто как поощрение торговли, а как прямое военное вмешательство в их дела под предлогом установления гармоничного мирового порядка под властью императора Китая. Напоминание об этом болезненном прошлом, возможно, не совсем в интересах Пекина.

Несомненно, что инициатива китайского правительства "Шелковый путь", предполагающая значительный приток денежных средств и значительных инвестиций в страны-партнеры, может способствовать росту экономики ряда стран Азии и Европы, готовых претендовать и стремящихся возродить древние связи с Поднебесной. Для Китая успех инициативы откроет новые возможности для инвестирования его огромных денежных резервов.

Но это также станет важным шагом на пути к воссозданию китайского миропорядка древности, известного как Тянься, под которым понимались все регионы известного мира, признававшие сюзеренитет китайского Сына Неба - священного императорского титула. Именно поэтому благодушные на первый взгляд разговоры о новом Шелковом пути могут иметь серьезные геополитические последствия. Многие в Азии до сих пор помнят усилия Японии до и во время Второй мировой войны по созданию "Большой восточноазиатской сферы совместного процветания" путем завоевания. Может быть, Китай стремится к той же цели, не прибегая для этого к третьей мировой войне?

Инициатива "Пояс и путь" объединяет китайские деньги, возможности планирования инфраструктуры и морскую мощь в одну грандиозную стратегию. По данным Азиатского банка развития, в ближайшие годы развивающимся странам Азии потребуется 26 трлн. долл. инвестиций в инфраструктуру. Опираясь на эти экономические потребности, БРИ дает Китаю возможность использовать свою растущую экономику для достижения политических целей. Чтобы поддержать этот масштабный рост инфраструктуры, Пекин влил миллионы долларов в государственные финансовые институты, такие как Китайский банк развития (CDB) и Экспортно-импортный банк Китая (EXIM). Заимствуя значительные средства под низкие процентные ставки у Народного банка Китая, эти банки могут щедро выдавать кредиты китайским компаниям, работающим над масштабными проектами по всему миру. Эти легкие деньги позволяют китайским государственным предприятиям участвовать в тендерах на реализацию проектов по чрезвычайно выгодным ставкам, которые не под силу большинству иностранных компаний. Поэтому не случайно, что в БРИ практически нет международного участия. Согласно исследованию аналитического центра Center for Strategic & International Studies (CSIS), по состоянию на 2018 г. из всех подрядчиков, участвующих в БРИ, "89% - китайские компании, 7,6% - местные компании и 3,4% - иностранные компании (некитайские компании из страны, не являющейся местом реализации проекта)". Для сравнения: среди подрядчиков, участвующих в проектах, финансируемых многосторонними банками развития, 29% - китайские, 40,8% - местные и 30,2% - иностранные компании.

По оценкам Китая, БРИ охватит примерно "4,4 млрд. человек, 65 стран и совокупный объем экономического производства в 23 трлн. долл. или 29% мирового ВВП. Неудивительно, что Си Цзиньпин может утверждать, что сегодня "Китай имеет возможность и желание предоставлять больше общественных благ АТР и [всему] миру". В то время как официальные правительственные каналы стараются не говорить о подрыве и, в конечном счете, перевороте существующего международного порядка, китайские ученые менее сдержанны. Проект "Один пояс - один путь" - это попытка и путь превращения Китая из региональной державы с мировым влиянием в мировую державу с всеобъемлющей мощью", - пишет Сюэ Ли, директор отдела международной стратегии ведущего официального аналитического центра - Института мировой экономики и политики (IWEP) Китайской академии общественных наук (CASS). С таким мастерством Китай быстро становится самой обширной и, в конечном итоге, незаменимой торговой империей в мире. Сюэ назвал этот проект "китайским планом Маршалла".

В качестве первого