Полученные вести, внесли разлад в состояние этого человека. С одной стороны, все это очень обрадовало его. Ведь сын оказался жив, хотя и находился на почти недостижимом расстоянии от него. С другой добавило в его жизнь огромные проблемы. Как бы то ни было, он всей душой желал оказаться возле своего сына, а сделать это было практически невозможно. То есть, невозможно официально, а за свою долгую жизнь, Назар, привык не очень-то доверяться людям. Даже сейчас, вроде бы все нормально, и Алишер, старый и казалось проверенный товарищ, но что-то грызло его в душе, заставляя искать другие пути для достижения этой цели.

Не то, чтобы он не доверял ему, а просто думал о том, что если что-то пойдет не так, и того же Алишера прижмут к стене, что возьмет верх? Дружба, или семья. И как бы то ни было, склонялся к тому, что друг выберет именно благополучие своей семьи. Дружба дружбой, а если будет светить большой срок за пособничество… все же благополучие семьи много важнее. С другой стороны, нужно было еще как-то отблагодарить друга, хотя бы за привезенную весть. Одно это стоило очень дорого. Ведь до этого дня Назар, фактически не жил, и потихоньку сходил с ума от потери родных. Ладно жена. То, что она продолжала пить, даже после произошедшего тогда скандала, он знал и так. Доложили «добрые люди». Более того, те же самые «добрые», или какие-то другие, доложили о пьянстве жены в первый отдел, и его не трогали только потому, что его супруга, тихо спивалась в одиночестве, не выходя из дома. То есть, не мозоля глаза окружающим. В другом случае, выводы были совершенно иными.

Поэтому, Назар, хоть и любил свою жену, но ее смерть воспринял, как нечто должное, которое рано или поздно все равно бы произошло. Но вот гибель сына, буквально потрясла его. То, что произошло в лагере, Назар, воспринял как само собой разумеющееся. Он и сам бы не стал терпеть все эти обиды и издевательства и поступил бы, наверное, точно так же. Поэтому в этом, он не видел за сыном никакой вины, а даже в какой-то степени испытывал гордость за единственно правильный поступок, продолжателя своего славного рода. Поход сына в горы, тоже был вполне естественным. Наверняка, сын должен был позаботиться заранее о чем-то подобном, и сделать тайник с деньгами и документами, чтобы после воспользоваться всем этим. И поход в горы, говорил о том, что сын предполагал, что после убийства пионервожатого, его будут искать. И в первую очередь в близлежащих поселках. А перевалил через горы, можно выйти в соседнюю республику и спокойно там затеряться. Да даже, если там его отправят в детский приют, то в нем он не будет никому известен, и сможет прожить следующие два года, без особенных проблем. Или скажем, поступить в какое-то ПТУ, где имеется общежитие. При наличии денег и документов, вполне сможет обеспечить себя и жильем, и профессией. А то, что у него были документы, он ничуть не сомневался. Еще когда он только пришел в себя, и заведенное на сына дело находилось в стадии следствия, следователь пытался узнать у него, в курсе ли он того, что перед самой отправкой в Интернат, у сына исчезли все документы. Сейчас он был уверен в том, что это была именно сделанная Русланом закладка, на непредвиденный случай. Наверняка в ней имелись и деньги. Да и то золото, что имелось в доме, тогда тоже исчезло. Что-что, а полковник милиции ни за что не стал бы его присваивать, чревато это…

Впрочем, все это в прошлом. Сейчас, Назара, больше заботило то, как обставить свой побег за границу, при этом получив помощь друга, и заодно заставив его молчать, в критической ситуации. То, что он пойдет на побег, ради встречи с сыном было понятно с первой минуты, как до него дошла весть о том, что Руслан жив. И вскоре, решение было найдено.

Уже на следующий день, Назар, сам предложил своему другу, прогуляться. С одной стороны, подобные перемены в поведении мужчины хоть и вызвали некоторые подозрения со стороны органов, с другой, все понимали, что рано или поздно это должно было произойти. В конце концов, сколько можно горевать о прошлом, ведь жизнь продолжается! Услышанное предложение, заставило Алишера вначале разгневаться, затем задуматься и в итоге согласиться. Правда, одного его согласия в этом, было все-таки маловато. И потому, он хоть и оказался согласен, с прямо сказать, ну очень выгодным предложением со стороны друга, но с другой, в этом нужно было убедить вначале жену. И только потом начать обрабатывать дочь.

Все оказалось достаточно просто. Назар, предложил Алишеру, свою кандидатуру, на роль мужа его дочери.

— Ти, ваще думаещь, о чём говоришь⁈ — От сильного волнения, в словах Алишера прорезался акцент. Обычно такие вещи обсуждались на русском языке, потому как узбекский мат, хоть и существует в природе, но он не настолько выразителен и доходчив как русская брань.

— Подумай сам свой, пустой голёва! ******* Теби пятьдсят*** леть!**** Скоро** могиля пора,***** а Гульнора, нежный розовый только что созрелий цветок! Как я скажу от етом своя жена***? Как я скажу об етом свой дочь** ***? — слова, исковерканные чудовищным акцентом, перемежались с русским матом делая речь друга очень эмоциональной. Еще немного и он готов был наброситься на Назара, с кулаками.

— Стоп! Успокойся и выслушай меня. Я, клянусь, что не трону твою дочь даже пальцем!

— Канэчна не тронешь! Для этого палец не нужен, да!

— Да успокойся ты и подумай. Если я уеду, кому останется квартира, мебель, деньги? Ведь сам же вчера сказал, что Руслан приказал ничего с собою не брать. Там все есть. Да и начни я сейчас опустошать свои счета, первый отдел тут же встанет на уши. Или ты хочешь, чтобы я опять подарил свою квартиру, какому-нибудь начальнику или его сыну? А так мы заключим с твоей дочерью фиктивный брак. Я, пропишу ее на свою жилплощадь. Дам доверенность, или просто переделаю счет в сберкассе на ее имя. А после тихо исчезну. Можно будет обставить это как аварию, или что-то подобное. Или вообще ничего не делать. Исчез человек и все. Можно будет взять путевку куда-нибудь на море и как бы «утонуть». Ну ты понимаешь. Все остальное мелочи, и как обставить мое исчезновение, будет еще время решить.

Алишер, разгоряченный