— Не поеду, — коротко ответила Катерина и обернулась ко мне. — Звоните своему кузену Андрею, срочно!

Теперь это становилось проблемой. Предлагая Кати укрыть ее в Малом Эрмитаже, я рассчитывал сделать это тихо. Но сейчас, когда сюда заявился Павел Дмитриевич, мы потеряли преимущество. А мне, если и вмешиваться, то очень осторожно. Потому что формально я и правда не имел отношения к этой ситуации.

И все же я достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Не позвоню, так хоть сообщение отправлю. Это быстро.

— Не смейте выполнять просьб моей сестры, ваша светлость! — угрожающе прошипел Павел и зачем-то двинулся на меня. — Все, что происходит между ней и мной, вас не касается. Вы что, в героя поиграть решили? Думали впечатлить девушку?

— Оставь его в покое! — рявкнула Катерина. Как трогательно. — Не смей ничего предъявлять его светлости! Он здесь вообще ни при чем!

Поскольку громкая сцена развернулась прямо перед парадным входом, на улицу высыпали сотрудники — погреть уши. Что ж, сейчас это нам даже на руку. Чем больше свидетелей, тем меньше вероятность, что Павел сделает какую-нибудь глупость.

Я жестом осадил Кати и спокойно встретил взгляд ее брата.

— Ваше высочество, на всякий случай я должен напомнить, что Екатерина Дмитриевна давно достигла возраста совершеннолетия и имеет право действовать самостоятельно. Она здесь по своей воле, которую изъявила начальнику Спецкорпуса.

— Мое дело будет решаться на самом верху, — подтвердила Кати. — Но до этого момента я предпочту пожить отдельно.

— Интересно, где? — ехидно усмехнулся Павел. — Или его светлость оказался столь любезен и в этом вопросе? Может, тогда его светлости лучше объясниться с нашим отцом, раз все приобретает столь серьезный оборот?

— Непременно объяснюсь, ваше высочество. Если потребуется, — все так же сохраняя спокойствие, ответил я. — Но предпочту сделать это в рамках заседания Совета регентов, на котором будет обсуждаться запрос вашей сестры.

И вот тут у Павла упало забрало. Глаза парня налились кровью, а радужная оболочка вспыхнула ярко-синим цветом. Магия!

— Да что ты себе позволяешь⁈ Кто ты вообще такой, чтобы так со мной разговаривать⁈

Мой охранник инстинктивно выставил руку, сотворив хлипкий защитный барьер.

— Ваше высочество, я вынужден попросить вас отказаться от применения силы! Вы находитесь в общественном месте!

Но Павлу уже было плевать. Ярость застила глаза.

Ударив эфирным сгустком по барьеру Константина, он ринулся к сестре и схватил ее за руку.

— Отпусти меня! Я никуда с тобой не поеду!

— Еще как поедешь!

— Мне больно!

Кати попыталась вывернуться, но хватка брата явно была крепкой. Да и не приучена эта девчонка драться. В один миг я оказался возле них и, схватив Павла за запястье другой руки, резко заломил ему руку так, что тот взвыл и почти что опустился на колени.

— Тварь! Ты хоть помнишь, кто я⁈

— Юный аристократ, позорящий себя публичным рукоприкладством, — прорычал я ему на ухо. — Отпусти девушку и немедленно извинись.

— Это моя сестра! Не лезь в семейные дела…

— Тем более. Извинись перед сестрой.

Я чуть надавил, заставляя Павла передумать. Его пальцы разжались, и под охи и вздохи зевак Кати испуганно метнулась к охраннику. Я тут же отпустил Павла и отошел на шаг.

— Ты тоже только что себя этим опорочил, Николаев! — сказал, словно плюнул, наследник Павловичей. — Но от тебя только такого и можно ожидать.

Да ну?

— Защита дамы — священный долг, — улыбнулся я. — К слову, я не услышал извинений перед дамой.

Скажи спасибо, что просто применил безобидный болевой прием, а не разукрасил физиономию. У нас в Выборге нравы простые, физиономий никто не бережет.

— Да пошел ты! Сын преступника мне не указ!

А вот это уже тянуло на полноценный мордобой. Вот масочка дружелюбия и слетела, а ведь почти что выровняли отношения, пусть и внешне.

— Полагаю, у вас неверные сведения о биографии моего отца, Павел Дмитриевич, — спокойно ответил я. — Впрочем, я дам вам шанс признать эту ошибку перед тем, как вы уберетесь отсюда.

Нельзя, Алексиус. Нельзя его избивать на глазах у толпы. Руки очень чешутся, но нельзя.

— К черту его извинения, — Кати потерла больную руку. — Едем отсюда, Алексей.

— Она. Никуда. Не. Поедет!

Я успел почувствовать импульс силы еще до того, как Павел окончательно связал заклинание. Оттолкнув Екатерину в охранника, я выставил силовой щит как раз в тот момент, когда с пальцев Павла слетели огненные всполохи.

Ну все. Конец тебе.

— Что здесь, мать вашу, происходит⁈

Низкий хриплый голос Шереметевой пролетел над мостом, словно набат. Я обернулся, увидел генерал-лейтенанта и погасил силовой щит. Кати бросилась к генерал-лейтенанту, но она проигнорировала девушку и уставилась на нас с Павлом.

— Я только что своими глазами видела нарушение закона. Ваше высочество, ваша светлость, вы в своем уме?

— Его светлость только защищался и защищал меня! — пояснила Кати. — Меня хотя насильно увезти!

Я же посмотрел на Константина и насмешливо улыбнулся. Нет, ну правда, на кой-ляд он мне нужен, если не пожелал применять силу против Павла Дмитриевича? Шпану отгонять? Так это я и сам могу. Его бы лучше к Катерине приставить — хоть какой-то толк будет.

Павел понял, что только что конкретно облажался и попытался вернуть приличное лицо.

— Ваше превосходительство, на правах представителя главы своей семьи я всего лишь пытаюсь вернуть домой сбежавшую девицу.

Ох, не с тех карт ты пошел перед Шереметевой…

Генерал-лейтенант нарочито неторопливо достала из кармана мундира портсигар, вытащила самокрутку и, прикурив от поднесенной адъютантом зажигалки, уставилась на подошедшего Павла.

— Ваше высочество, позвольте уточнить возраст вашей сестры.

— Полных двадцать три года, ваше превосходительство, однако…

— Итак, ваша сестра уже пять лет как совершеннолетняя и в глазах закона имеет право перемещаться, куда захочет и как захочет, — она выпустила колечко дыма и пристально уставилась на Павла. Почти с такой же неприязнью, как смотрела на меня, там, в коридоре. — На каком основании вы пытаетесь этому препятствовать?

— На основании того, что в нашем доме незамужние девицы подчиняются родительской воле!

Шереметева широко улыбнулась, продемонстрировав один золотой зуб. Интересная деталь. Обычно все хоть сколько-нибудь обеспеченные люди предпочитали делать современные протезы. А тут — золотая коронка. Наверняка поставили еще в Каспийскую войну в полевых условиях, и в тех обстоятельствах