Шрифт:
Закладка:
Я внимательно посмотрел на моего сопровождающего. Он конечно внешне очень похож на Нечаева, но если мне не изменяет память, тот сейчас должен сидеть бессрочно в Петропавловской крепости и охмурять революционными идеями не менее несчастных, как студент Иванов, шестьдесят восемь жандармов Алексеевского равелина, которые впоследствии и попали под его влияние. Нет, это не Нечаев.
— Я вас понял, — сказал я и по его сигналу вылез из пролетки.
Но не успела моя нога еще ступить на землю, как я получил удар по затылку, и мое сознание провалилось в темноту.
Я пришел в себя каком-то темном помещении. Судя по холоду и затхлой сырости это, наверное, был подвал или погреб. Сколько времени находился в беспамятстве — трудно сказать, но голова отзывалась ноющей болью после того, как я попытался перевернуться на спину. Я непроизвольно застонал. И самое пугающее было то, что руки мои были связаны и ноги перевязаны на щиколотках. Надо попробовать развязать узел зубами. Но я не успел…
В ответ на мои стенания кто-то в углу прибавил фитиль на керосиновой лампе, и помещение осветилось так, что смог его хорошенько рассмотреть. Это был подвал какого-то дома. И скорее всего использовался как помещение для пекарни. Потому что с одной стороны стоял наклонный желоб, по которому спускали мешки с мукой, а по краям еще были столы и большие чаны для вымешивания теста. В одном углу свалены в кучу железные, уже начавшие ржаветь на углах, противни и прочие хлебопекарские приспособления. Ну а на другом конце помещения находилась сама огромная печь для выпекания хлеба. Судя по запущенную царившему вокруг, пекарня либо бездействовала очень давно, либо была заброшенной.
Наверное, именно в таких подвалах и изготавливали свои бомбы террористы-революционеры — самое для них логово.
За столом сидели двое: уже знакомый мне тип, который похитил меня, едва я покинул кутузку, и еще один человек. Чуть старше, с всклокоченными бородой и вихрами волос. Ну ни дать ни взять — настоящий «революционер-террорист-анархист-бомбист». Он чуть прищурился и не спеша взял со стола очки в проволочной оправе, протер их куском ткани и водрузив на переносицу, внимательно уставился на меня.
— Вы ребята очень сильно заблуждаетесь, я не имею отношения к третьему охранному отделению, — сказал я, чувствуя, как пульсирует от боли затылок.
— Зовите меня Сергей Павлович, а это, — мужик в очках кивнул в сторону знакомого мне типа, — Александр Николаевич.
— Приятно познакомиться, — буркнул я. — Особенно приятно узнать имя человека, который тебя оглушил… Долг платежом красен.
Он, не обращая внимания на мои угрозы, сказал:
— Мы, Семен Семенович, хотим разобраться, кто вы на самом деле?
Меня все никак не покидала мысль, как эти сраные революционеры узнали обо мне, и, главное — какого черта я им нужен? Что они хотят от меня?
Лохматый, как я прозвал Сергея Павловича, дал знак своему товарищу тот подошел ко мне и подняв над полом подвесил за руки на небольшой крюк, прикрученный к балке. И остался стоять рядом со мной. У меня как-то очень нехорошо екнуло под сердцем.
— Семен Семенович, еще раз спрашиваю, вы имеете отношение к Третьему охранному отделению Его Императорского Величества?
— Нет, вы идиоты, что ли, сколько можно…
Я не успел договорить так как получил удар солнечное сплетение. Я согнулся пополам если в моем положении можно было согнуться. Мне катастрофически не хватало воздуха, вернее я не мог его вдохнуть.
Лохматый, как ни в чем не бывало повторил вопрос.
— Еще раз, Семен Семенович, вы имеете отношение к Третьему охранному отделению Его Императорского Величества?
— Н-е-ет… Твари… За что? — прохрипел я, едва находя силы набрать воздуха в легкие.
Еще пару ударов в печень и в район почек. Я заорал от боли. Тип, который меня бил, вытащил из кармана кусок ткани и засунул мне в рот. Сергей Павлович кивнул напарнику, и тот принялся меня бить. Делал он это профессионально, словно всю жизнь занимался только тем, что колотил несчастных жертв. Но я заметил, перед тем как отключиться, что он старательно избегал ударов по моей голове, а только по телу. Впрочем, от этого было не легче.
Я пришел в себя после того, как меня окатили ведром ледяной воды. Я продолжал висеть со связанными руками на крюке. Тело онемело, и я чувствовал, как оно покрылось вздутыми гематомами.
— Ну что, пришли в себя, господин Георгиев?
Сергей Петрович продолжал сидеть передо мной, а рядом словно верный пес мой палач.
— Семен Семенович, я буду задавать вам всего два вопроса и пока вы верно не ответите на один из них, мы будем продолжать с вами беседовать более пристрастно.
Он не спеша достал портсигар и достал папиросу и закурил ее.
— Не желаете?
— Мои легкие свернутся в бабушкин клубочек от первой затяжки… — процедил я.
— Это хорошо, что вы находите силы шутить. Значит, вы в здравом уме, — усмехнулся он.
Я вот не знал — лучше это или нет.
— Итак, на чем мы остановились? Семен Семенович, вы имеете отношение к Третьему отделению собственной Его Императорского Величества канцелярии?
Естественно, я получил очередную порцию ударов.
— Капитал-шоу «Поле Чудес» требует второй вопрос, — сплёвывая кровь, просипел я, одновременно пытаясь сфокусировать взгляд.
Они удивленно переглянулись. Лохматый, помолчал.
— Вы действительно загадочный человек, господин Георгиев… Второй вопрос — вы имеете отношение к террористическим революционным организациям?
— Это к вам что ли?
— А почему вы решили, что мы имеем отношение к революционерам?
— Потому что у жандармов ко мне нет вопросов! И нет претензий!
— Так значит, вы все же имеет отношение к жандармам, раз они вас отпустили и, как вы сказали, не имеют претензий?
— Нет, не поэтому! Потому что я действительно не имею к ним отношения. Так же, как и к вам!
Дальше пошло по тому же сценарию. Сергей Петрович задавал мне два вопроса периодически пытаясь создать логические ловушки или зацепки чтобы я оговорился, начал путаться, а Александр Николаевич исправно бил меня и поливал ледяной водой. Я не понимал, к кому попал. И кто были эти люди? И что им от меня нужно. Они отрицали, что революционеры. Требовали признать, что я работаю
