— Тогда не будет ли лучше его убить, нежели пытаться спасти?

— Возможно, но пока оставим этот вопрос. Мне не хочется об этом думать сейчас.

— Вечно откладывать тоже не получится.

— Я понимаю, просто… давай пойдем дальше молча.

Добравшись до лошадей, они стряхнули с них снег и поскакали обратно в столицу, размышляя каждый о своем.

По прибытии, Лилит и Габриэль отнесли Розалину в ее покои, при этом послав слугу, чтобы тот вызвал Людвига. Когда он зашел в светлые покои, отослал всех и начал рассматривать явно взволованное выражение лица дорогой сестры.

— Лилит, что случилось? Ты узнала, что зеркало кривило твое отражение, делая тебя более красивей, чем в реальности? Или Од, наконец, ущипнул тебя и улетел в теплые руки?

— Заткнись, придурок! — Лилит сжала руку в кулак, словно готовясь напасть, но при этом она не могла не испытать облегчения и легкого счастья от шутливого надоевшего тона Людвига.

— Ох, ты осмелилась оскорбить монарха! В таком случае не вини меня за жестокость, — Людвиг, с приторным гневным выражением лица, достал длинное мягкое перо и начал щекотать Лилит, пока та чуть не потеряла сознание от смеха.

— Хах… хах… ублюдок, ты хоть когда-нибудь забываешь это чертово орудие пыток? — еле дыша, опираясь на тело Габриэля, спросила Лилит, уже с более веселым взглядом, оглядывая комнату, чтобы найти какой-нибудь предмет, в качестве оружия.

— С тех пор, как мне стало восемь, я пообещал никогда не забывать свое оружие для самообороны от озабоченной сестры.

— А что именно тогда случилось? — спросил Габриэль, еле удерживая Лилит на месте, чтобы та не побежала и не схватила подушку, оставленную для принцессы.

— Эта ведьма хотела, чтобы я отдал ей книги, так как в то время мне приходилось много всего учить по ночам, из-за чего я не высыпался. Я отказался, и она использовала письменные перья, чтобы щекотать меня до тех пор, пока я не согласился отдать ей эти книги. На следующую ночь я сам уже вооружился пером и, когда она пришла, начал щекотать, но кто знал, что она не так чувствительна, как я и, в итоге, я снова проиграл. После я прочитал много книг по человеческой анатомии и нашел слабое место этой вредины. Шея. В итоге, на следующую ночь, я отбил свои книги, и она ко мне больше не лезла.

— Я ради тебя старалась, гад! — выкрикнула Лилит, угрожающе поднимая кулак.

— Мне не нужна та забота, если она идет во вред моим интересам. Ты, сестра, как никто другой должна понимать это, — более спокойно сказал Людвиг, в один миг вновь став тем самым монархом, которого обсуждают большинство людей.

— Ладно, об этом мы с тобой позже побеседуем.

Лилит рассказала Людвигу все, что знала и что увидела, она также упомянула барона Айрона и его возможное местонахождение, что не могло не заинтересовать юного монарха.

— Значит так, я организую вам поездку в Пэспелу через несколько дней, до этого момента решите все свои вопросы и остальные неотложные дела, это я говорю про Маллийский лес. Вы поедите туда под своими прославившимися именами, то есть как паладин Габриэль и святая Анфиса. Насколько я знаю, в храм не пускают обычных людей, так что ваши занимаемые в церкви Корлес должности упростят задачу по въезду в страну. Дальше я все организую, даже ваш побег, в экстренной ситуации.

— Хорошо, с эти разобрались, а что ты планируешь сделать с Розалиной?

— Отдам герцогу Шутте. Он изначально помогал с восстанием не только, чтобы отплатить долг Кристине, но чтобы и женить своего сына на королевской принцессе и получить внуков, претендующих на трон, — с абсолютно без эмоциональным лицом Людвиг посмотрел в сторону спящей девушки, не чувствуя ни капли раскаяния. Все плохое всегда случается с хорошими людьми, пора бы и молодой принцессе испытать на себе это правило жизни.

— И тебя все устраивает? — спросила Лилит с некоторыми жесткими нотками в голосе.

— Пока Розалина вновь будет пытаться доверится мужчинам, я уже обзаведусь своими детьми, которые в будущем докажут всему континенту, что они достойны стать новыми королями и королевами королевства Веспон. У меня много дел, так что я пойду первым, но перед этим хочу кое-что сказать. Лилит, как только ты вернешься с Пэспелы, я лично провожу тебя в стальной зал, где ты наконец увидишь месть предателям.

— … Хорошо.

— И Габриэль, я назначил тебе встречу с кое-кем из церкви Корлес. Как только войдешь, тебя проводят.

На этих словах, Людвиг ушел, оставив комнату в оглушительной тишине. Габриэль и Лилит вышли вместе и направились в церковь Корлес, туда, где берет начало их горькое прошлое и возможное безбожное будущее.

Глава 43

Габриэль и Лилит разминулись прямо у входа в церковь. Лилит отправилась в свою комнату, где раньше она проживала жизнь как святая, а Габриэль пошел следом за учеником, который его приведет к человеку, с которым ему, по назначению Людвига, назначена встреча.

Проходя вдоль белых стен, украшенных разными драгоценностями, сливающихся в узор, очерченных аметистовыми линиями, и разрисованных разными иконами и картинами коридор, показывающих моменты жизни Бога Корлеса, Габриэль не мог не зацепить свой взгляд за изображение, на котором Корлес принимал самые роскошные и прекрасные дары от своих верующих. Люди подавали Богу драгоценные камни, элементы искусства, изобретенные вещи и даже прекрасных юных дев, и младенцев. Все, чтобы утолить жадность Бога и получить благословение на счастливую жизнь.

— Хо-хо, были времена, когда во время свадьбы пары отдавали людей на служение Богу. В момент встречи солнца и луны на рассвете, они сбрасывали свое подношение с обрыва прямо в морской ад и получали за это еще более сильное благословение. К счастью, в королевстве Веспон теперь это запрещенный обряд, но в Пэспеле все еще проводятся такие ритуалы, — добрый старческий голос начал рассказывать историю картины, которая зацепила взгляд Габриэля. Обернувшись, мужчина увидел невысокого дедушку с простодушной улыбкой и маленькими глазами.

— Священник Ронан, давно не виделись, — поприветствовал Габриэль, вспоминая, что видел этого человека в зале для коронации. Насколько он понял, этот человек имел довольно хорошие отношения с Людвигом и, возможно, даже помогал в восстании.

— Счастье для этого старика, что вы еще помните его имя, — пошутил Ронан, прежде чем подойти к Габриэлю, не отрывая своего взгляда от картины, — смотря на эту иллюстрацию, сразу думаешь, что грешные люди ради себя любимых готовы