– Распятие на стене говорит о том, что это, скорее всего, церковь.

– Нужно проверить все церкви в радиусе трех-пяти миль от этого дома. Наркоманы, ставшие на путь выздоровления, не любят отдаляться от места своих встреч, особенно вначале. Ребекка хотела быть уверенной в том, что в случае необходимости сможет быстро попасть на собрание.

Мазур ввел запрос в сотовый телефон.

– В двух милях отсюда есть одна церковь, Святого Антония.

– Давайте заглянем туда. Быть может, там также видели Болдри.

Дорога к церкви в скромном жилом районе заняла меньше десяти минут. На стоянке уже было с десяток машин. Здание из бурого кирпича изобиловало арками и сводами, цифры над входом указывали, что церковь построена в 1899 году. Газон был аккуратно подстрижен, весь мусор собран.

Войдя внутрь, они оказались в погруженном в полумрак коридоре и, следуя указателям, направились в офис. Перед входом в офис висела подписка на цветы для алтаря. Рядом с плакатом, приглашающим желающих в воскресную школу, было объявление о том, что первая репетиция рождественского представления состоится через два дня.

Войдя в офис, они увидели небольшой стол, за которым работала на компьютере пожилая латиноамериканка с тронутыми сединой волосами. Оторвавшись от экрана, она улыбнулась. Толстые стекла круглых очков искажали ее глаза.

– Полиция? – спросила женщина.

Мазур и Кейт предъявили значки.

– Вам уже приходилось иметь дело с полицией?

Встав, женщина сняла очки.

– В нашем-то районе? Отец Хименес наставляет на путь истинный много заблудшей молодежи, так что полиция частенько заглядывает к нам. – Она протянула руку. – Я Мария Лоуренс, секретарь церкви. В настоящий момент отец Хименес навещает больницу, но, быть может, я смогу вам помочь. Кто именно вам нужен?

– Ребекка Кендрик.

– Ребекка? – Женщина покачала головой. – Только не говорите, что у нее неприятности. Она так упорно старалась наладить свою жизнь…

– Вы хорошо знаете Ребекку? – спросила Кейт.

– Да. Она обратилась к нам вскоре после освобождения из тюрьмы, а в прошлом году вступила в общество трезвости. Совсем недавно получила жетон за восемнадцать месяцев полного воздержания от спиртного.

– Что вам известно о ее прошлом? – спросила Кейт.

– Родом она из очень неблагополучной семьи. Когда жила в Лос-Анджелесе, частенько ночевала на улице. Она очень гордится своей новой квартирой и работой в кафе. По ее словам, ходят разговоры, что ее сделают управляющей.

Мазур показал фотографию Глории и Ребекки:

– Она была сделана здесь?

Женщина снова надела очки.

– Да. В подвале. Собрания проходят у нас несколько раз в неделю. И – подумать только, это же миссис Санчес рядом с Ребеккой! Я так переживала, когда услышала о ней… Такая замечательная женщина!

– Как миссис Санчес была связана с церковью? – спросил Мазур.

– Она была щедрым жертвователем. Миссис Санчес выросла в этом приходе, они с мужем венчались здесь. Больше того, сегодня утром мистер Санчес звонил мне насчет похорон. Дату он пока назвать не может. Я так понимаю, судмедэксперт еще не отдал тело.

– Миссис Санчес и мисс Кендрик дружили?

– У них были хорошие отношения. Миссис Санчес нравились огонь и честолюбие Ребекки. Она даже несколько раз приходила к нам на собрания, особенно в последний месяц.

– Вы знаете почему? – спросил Мазур.

– По-моему, у миссис Санчес были какие-то неприятности. Я заметила, что она себя неважно чувствовала, и когда несколько недель назад споткнулась, Ребекка помогла ей подняться на ноги.

– Миссис Санчес упала? – спросила Кейт.

– Они думали, никто не заметил, но я все видела. Миссис Санчес упала, и Ребекка помогла ей дойти до женского туалета. Они пробыли там несколько минут, а когда вышли, миссис Санчес все еще была бледной, но ей стало лучше.

– Они что-нибудь говорили о случившемся? – спросила Кейт.

– Не сказали ни слова. Ребекка ценила неприкосновенность своей личной жизни и не лезла в чужую. Вы хотите установить, кто застрелил миссис Санчес?

– Да, – подтвердил Мазур. – И теперь мы еще пытаемся установить, кто убил Ребекку Кендрик.

– Ребекку… – Это имя вырвалось сдавленным шепотом. – Ее убили?

– Да, мэм, – подтвердил Мазур. – Вчера ночью.

– Как?

– Пока что мы не можем это раскрывать, – сказал Мазур. – У кого-нибудь из прихожан вашей церкви были нелады с этими женщинами?

– Я понимаю, район у нас неблагополучный, но к нам приходят по большей части хорошие люди.

– И все-таки вы тесно общаетесь с прихожанами. Кто-нибудь проявлял повышенный интерес к этим женщинам?

– По крайней мере я ничего не замечала.

Кейт вывела на экран телефона фотографию Уильяма Болдри.

– Вы когда-либо видели в церкви этого человека?

– Уильяма? Да, конечно. Он не пропускал ни одной исповеди и обязательно приходил на службу по средам и воскресеньям. Очень приятный молодой человек. Вступил в наши ряды месяцев десять назад. Держится замкнуто. Но всегда с готовностью помогает, когда его просят.

Кейт помолчала.

– Он мог встретиться здесь с этими женщинами?

– Полагаю, такое вполне возможно.

– Он не вызывал у вас подозрений своими словами или поступками? – спросила Кейт.

– С какой стати? – Лицо женщины стало жестким. – Мне не раз доводилось видеть, как полиция назначает подозреваемого, после чего ищет все то, что подкрепит ее версию.

– У меня этого и в мыслях нет, – заверила ее Хейден. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– Разумеется, нет! От Уильяма я видела только хорошее. Не далее как на прошлой неделе он заранее пришел перед собранием и помог расставить столы и стулья. Без него я час с этим возилась бы. Хороший, порядочный человек. И, предвосхищая ваш вопрос, – да, я знаю, что он сидел в тюрьме. Но Господь верит в то, что преступник может исправиться, и я тоже в это верю.

Мазур знал, какими коварными могут быть эти чудовища. Они способны прятаться у всех на виду и либо оставаться незаметными, либо быть столпами общества, до тех самых пор, пока их не разоблачат.

– Вы не знаете, где мы можем найти Уильяма Болдри?

– Если его нет здесь, он или на работе, или дома.

– Где он работает? – спросила Кейт.

– В автосалоне Санчесов. В ремонтной мастерской. Глория оказала ему поддержку, когда он освободился из заключения, и, полагаю, именно она указала ему на нашу церковь.

– Он проработал там только полгода, – возразила Хейден. – И летом уволился.