Даже не так… я даже думать о ней не могу. Там, внутри сразу что-то дрожать и вибрировать начинает. Именно внутри, а не в штанах! Хотя… в штанах – тоже все неспокойно! Но здесь – самое страшное… нет, не так. Самое неприятное, что – дрожь эта именно внутри, аж мутить начинает, когда о ней думаю. И во рту… как будто медом намазано, сладко так… Влюбился что ли, пень старый? Вот на хрена мне это было нужно? Все вроде шло по плану: работу нашел, с временным жильем – определился. Планы на будущее понятны – на следующий год поступать в Омское пехотное училище. Потом… потом похоже все тоже самое – как и у нас было. Пережить эту мясорубку – и не надеюсь. Это… нестрашно. Нет… не так… неприятно это – вот! Но умом я понимаю, что уже одну жизнь прожил, нормальную такую жизнь. А это вторая… ну… должен сделать, что… должен! Страшно струсить в последний момент, оказаться… не мужиком. Потерять уважение и людей, а еще – самое страшное – перед самим собой уважение потерять! Тогда и жить-то – зачем? А вдруг… мне и еще какую-нибудь жизнь подкинут? Ну а почему нет? Хотя… губу-то раскатывать не стоит…

Да… о чем это я? Ага… про Киру. И вот при таких раскладах… и правда – а зачем девушке голову глумить? Зачем все это начинать? А ведь с Кирой, если начинать, то только всерьез! Это не Вера, и никакая не другая девушка или женщина! Тут… серьезно. И никак по-другому!

А вот… Илья сказал, что она на меня реагировала странно, не так как всегда… Ну… это тешит самолюбие. Сумел заинтересовать девушку. Ну и ладно! Согласен и с Виктором, и с Ильей. Не стоит оно того, не надо опаскудиваться совсем! Все… решено! Кира – просто знакомая, без малейших планов на продолжение! Решил? Решил! Мужик сказал – мужик сделал! Х-м-м… А вот Сереже я бы арийскую морду все же подрихтовал бы! Тут даже дело не в Кире… ну… не только в ней, да. Просто… бесит он меня, бесит! Все… разложил по полочкам, решение принял!»

Косов повеселел и насвистывая, направился в кабинет в Илье. Песни-то кто за них писать будет? Так! Ну, Илюха, сейчас будем решать – кто из нас Пахмутова, а кто – Добронравов!

И уже перед кабинетом Ильи поймал себя на мысли: «А сможешь вот так вот – просто мимо нее ходить, просто общаться, как с обычной девушкой? Что ты себе врешь-то!».

Иван встал как вкопанный. Мгновенно охватила дикая злость – на себя, на такого… распиздяя. Аж скулы свело!

«Брысь! Брысь, на хер, все такие мысли! Ты что – не мужик? Держи себя в руках, тряпка!».

В той жизни что-то подобное с ним было дважды. С Ириной, женой – все закончилось браком. А второй раз… Хорошо, что все закончилось именно так, как закончилось! И вышибал эту муть он из себя долго! А как вышибал? А – кинулся в безумное такое блядство! Баб в этот период у него было – жуть просто! Разные. Красивые и не очень, стройные и не очень. Умные и дуры. Не разбирал! Через полгода, примерно, успокоился. Прошло. Наваждение это. Как – переболел!

«Может и здесь так же поступить? Надо подумать!».

Иван сунул Илье тетрадку с текстами песен, а сам встал у раскрытого окна, и бездумно пялясь на дома близкой деревни Бугры, курил.

- Г-х-м… к-х-а… это… это ты все вчера написал? – Иван не оборачивался, но по голосу Ильи определил, что тот – мягко говоря – удивлен.

- Да нет… наброски у меня давно уже были… Так, пару-тройку строчек тут, пару четверостиший – там… Вчера просто свел все, постарался пригладить. Вот – как получилось.

Посмотрев на Илью, который сидел, тупо уставившись в стену напротив, затушил папиросу в приспособленной консервной банке:

- Ну – что думаешь?

Илья вздрогнул, встрепенулся как конь, и даже потряс головой.

- Так… что я думаю… что я думаю… Я вот так сразу и не скажу, что я думаю. Не могу сформулировать. Но… вот эти песни – Игорь однозначно возьмет! Даже… даже жалко этому козлу их отдавать! А вот эти… не знаю, подойдут ли они Варе. Надо будет посмотреть, попробовать, послушать. Та-а-ак… а пойдем-ка в актовый зал, там помещение лучше к этому приспособлено. Ты мне сначала напоешь, как сам представляешь. Я послушаю.

Илья прихватил из комнаты перед его кабинетом, которую превратили в склад музыкальных инструментов, аккордеон и они пошли в актовый зал.

- Видишь ли… здесь, конечно, фортепиано больше бы подошло. Или – пианино, на худой конец. Но – нету! Поэтому – аккордеон! Ну не с гитарой же музыку подбирать?

- Странно… а почему не с гитарой-то? Чем она тебе не угодила?

- Ну как объяснить… Гитара… она же – ну цыганщина там, дворовые песенки… не серьезно. Аккордеон – это инструмент!

Иван с Ильей был не согласен!

Взял в руки ту гитару, которую брал с собой, задумался, потом попробовал взять аккорд.

«Нет… не так! Вот… И опять – не то, не совсем – то, что надо! А вот так? Ага… уже лучше!».

Илья с интересом смотрел как он пытается подобрать аккорды, ждал.

- К долгожданной гитаре я тихо прильну!

Осторожно и бережно трону струну…

И она отзовется, зазывно звеня,

Добротою наполнит тебя и меня.

- Ага… тоже твое?

- Нет, не мое. Слышал просто, понравилось!

- Ну вот, как я и говорил – цыганщина! Особенно – припев! – Илья подумал и улыбнулся, - а зачем, когда ты пел, то – с каким-то акцентом, что ли?

Иван смутился:

- Ну… я когда ее услышал, запала она мне. А пел ее – толи румын, толи венгр… не знал я его толком. Вот как-то и запомнилось так.

- Кстати! А ее тоже можно Калошину предложить, думаю она ему понравится!

Они проторчали в зале до вечера. Спорили, ругались, пробовали снова и снова. Расходились по разным углам, прерывались на чай и многочисленные перекуры. В один момент – чуть не подрались! Иван был очень удивлен, когда Илья, этот «тютя», вдруг полез на него с кулаками, и принялся дергать за грудки!

- Ну вы еще подеритесь! Музыканты! – остановил их Мироныч, который с интересом наблюдал за ними из дверного проема актового зала.

К вечеру вымотались до предела!

-