Как собственно не имелось и возможности совершать на этом самом гипотетическом гидроплане залегендированные рейсы к берегам Франции. Иными словами говоря, для них вся эпопея с нехилым личным обогащением еще только начиналась. Но пока рефлексировать по этому поводу времени не имелось совершенно. Сперва требовалось избавиться от двух огромных и способных указать именно на них улик — грузовиков.

Спокойно покинув границы аэродрома уже ближе к 5 часам утра, они отъехали на километр от города и, повернув на дорогу ведущую к Каса дель Ондо, сцепили оба ЯГ-а буксировочной штангой. И пока Крыгин, издеваясь над сцеплением и двигателем своей машины, тянул получившийся автопоезд к ближайшей гористой местности, где виделось возможным создать картину аварии и последующего избавления от машин, Александр поспешил вернуться обратно на аэродром за своим разъездным Фиатом. Надо же было впоследствии забрать своего подельника и доставить того по утру к месту службы, заодно засветив на аэродроме и своё собственное, несущее следы изрядного алкогольного возлияния, лицо. А как еще им было бы возможно замаскировать следы бессонной ночи? Только так! Благо Лос-Алькасарес, как и любой другой курортный городок Испании, мог предложить «жаждущим» немалый список развлечений, начиная от всевозможных пивных и ресторанов, заканчивая вполне себе официальными борделями. О чём уже даже успели уйти первые доносы в Москву на самых не сдержанных краскомов и красноармейцев, дорвавшихся до таких, невиданных прежде, услуг.

А тем временем в порту Картахены и его окрестностях начинала разрастаться тихая паника. Тихая, поскольку кричать на всех углах об исчезновении почти полутора десятков тонн золота, означало взорвать испанское общество, которое не было, ни сном, ни духом, что золотой запас страны вывозится из Испании. В силу секретности всего предприятия, лишь 7 человек из числа находящихся в стране вообще знали о нём. Розенберг и Орлов со стороны Советского Союза и пятеро наиболее высокопоставленных лиц республиканского правительства. И всё! Причем одно из этих самых лиц вот-вот готовилось отдать богу душу.

Из-за совершенного авиацией франкистов ночного бомбардировочного налета на порт как раз в момент прихода в него «золотого конвоя», пропажу двух набитых драгоценным металлом грузовиков обнаружили далеко не сразу. Как бы дико это ни звучало. Пока все разбежались по укрытиям, пока отгремели последние взрывы сброшенных куда попало авиабомб, пока всех разбежавшихся собрали вместе и принялись пересчитывать по головам, пока на территории порта пытались тщетно найти двух «потеряшек» вместе с их машинами. В общем и целом, назад по дороге к старым пороховым складам метнулись лишь спустя три четверти часа — то есть когда «экспроприаторы» уже почти подъезжали к Лос-Алькасаресу. Потом было обнаружение избавившихся от мешков на головах и выползших на дорогу связанных по рукам и ногам водителей. Следом за их сбивчивыми объяснениями у сопровождавшего золото директора испанского казначейства, и так излишне нервничавшего все последние дни, вовсе случился сердечный приступ, когда он понял, что их действительно ограбили. И как итоговый результат — Орлов остался единственной персоной, несущей за случившееся исключительно личную ответственность. Тут он и подался в бега, пока до Москвы не дошла информация о провале столь секретного задания. Правда, прежде всё же приказал загрузить уже доставленное в порт золото на судно «Нева» и срочно отправить то в Одессу. Вот только это была лишь четверть того золота, кое оказалось отправлено в схожей ситуации в СССР при несколько ином ходе истории. И, главное, к моменту начала настоящего расследования, никто уже не рассчитывал чего-либо обнаружить, поскольку прошло уже свыше недели с пропажи 220 ящиков золота. Да и все нёсшие непосредственную ответственность за перевозку лица стали недоступны — полномочный представитель НКВД пропал с концами, как и его семья, как и все валютные средства из сейфа советского посольства в Мадриде, а Франциско Мендес-Аспе — директор казначейства, умер еще в ту же ночь по пути в больницу, не перенеся подобный удар. Два же разбитых в хлам и сожженных грузовика ЯГ-10 обнаружили на дне одного из оврагов в более чем полусотне километров от Картахены лишь три недели спустя, как и редкие рассыпанные по склону золотые монеты. Но куда делся весь остальной похищенный груз, уже вряд ли виделось возможным выяснить, так сказать, работая с места событий. Теперь только и оставалось, что ждать, где же всплывет крупная партия золотых монет или же даже слитков. Однако и тут ожидать скорого раскрытия тайны личностей грабителей всем заинтересованным лицам не приходилось. Расквартированный в Арчене танковый батальон Т-24 в срочном порядке был сорван с места своей временной дислокации и переброшен по железной дороге в Мадрид для нанесения встречного удара по прорвавшим 15 октября фронт войскам генерала Моле. И один излишне предприимчивый военинженер 2-го ранга оказался вынужден отправиться в бой вместе с ним, оставляя всё обретенное богатство на неопределенный срок на попечение своего сообщника.

[1] Перевод — Тормози, засранец! Тормози!

Глава 18

Они не пройдут! А мы?

Что может быть хуже для танковой колонны, чем попасть на горной дороге под налет вражеских пикирующих бомбардировщиков при всяком отсутствии своего ПВО? Разве что влезание всем составом в заранее подготовленную артиллерийскую засаду. Да и то вряд ли! А что может быть хуже для осуществляющей переход по такой же горной дороге пехоты и артиллерии, чем вылетевшие прямо в лоб танки? Ответ — ничего! Ничего хуже этого быть не может, поскольку орудийный и пулеметный огонь, ведущийся едва ли не в упор, а также последующее уничтожение живой силы гусеницами оставляли этой самой живой силе куда меньше шансов на спасение, нежели налет авиации, удар артиллерии, огонь пулеметов или же всё это вместе взятое. И в этом смысле авангарду колонны, находящейся под командованием подполковника Баррона, сильно повезло, поскольку советские тяжелые танки они встретили не на горной тропе, а на обычном шоссе. Но на этом всё их везение и закончилось. Впрочем, как и победоносное шествие всей колонны по одной из дорог, испещривших равнину долины Тахо.

Вообще, стоило отметить, что по прошествии трех месяцев с начала гражданской войны в Испании, боевые действия велись здесь не больно великими силами. Так, общая численность войск, наступавших ныне на Мадрид с северо-востока, севера, северо-запада, запада, юго-запада и юга не превышала 25 тысяч человек. То есть всего две пехотных дивизии, разделенных на так называемые колонны, каждая из которых была сравнима со стрелковым полком РККА, являлись наиболее серьезной угрозой для города-миллионника. Две дивизии на почти 250 километров фронта! И это могло бы звучать