выходили более задорными и бодрыми, чем моё невнятное гудение. Да и самому как-то в веселии участвовать не особо хотелось. Так что пару часов я «поприсутствовал», а потом, когда народ принял достаточно горячительного, тихонько срулил на балкон. И бездумно уставился на башни и улицы Идигена.

Не тоскуя, а скорее… не знаю, в общем. По крайней мере, такое бездумное стояние и зырканье казалось мне более уместным, чем натужные попытки пошутить или ещё что-то такое среди веселья отряда.

Впрочем, через час ко мне вышла Элла, да и без лишних разговоров оттащила в спальню. Я там, правда, попробовал попредаваться вдумчивому настроению. Но больше минуты «медленно и печально» то, чем мы занимались, делать просто не выходило.

В итоге — хорошо отдохнули, а с утра я был собран, без всякого нездорового сплина. Радостно выпнул Андрюху (и отнял диванную подушку, в которую этот ленивец вцепился, как в спасательный круг). Потом прочих похмельных отрядников, и… Начал связываться с департаментом. Потому что выходило, что я, по-моему, разучился отдыхать. Да и не умел толком, наверное. Точнее, не отдыхать, а именно бездельничать.

В Департаменте Вынужденного Применения Силы всякие секретари долго перекидывали меня друг на друга. Но этим скорее добавили азарта, и добиться чего-то толкового сейчас, а не в течении недели — стало делом принципа. Правда, нудно повторяя раз в сотый одно и тоже, я понял, что скорее не от «безделья» бегу. А от мыслей об этих жучках, о своём «под угрозой раскрытия» разлоченном нейрошунте. В общем, о вещах, с которыми я ни хера не могу сделать, но и не думать о них вряд ли выйдет. Хрень совершенно неконструктивная, так что стараюсь что-то полезное вместо хрени сделать.

Наконец, где-то на десятом по счёту операторе-секретаре бюрократическая машина сдалась. И меня перевели на бешено пучащего на меня глаза сурового и брутального дядьку с капитанскими погонами экстерминатора.

— И какого хера, сержант, — очень ласковым тоном, в диссонансе с бешеным выражением лица, спросил этот дядька, — ты долбишся в Департамент, как пьяный в бар?

— Приветствую, капитан! Хотел уточнить иерархические моменты. И, главное, — озвучил я мысль, которая пришла мне в голову вместе с осознанием, «почему» я занят этим всем, — мне хотелось бы провести медосмотр отряда.

— И нахера⁈

— Имплантация, капитан.

— Хм-м-м…. Ладно, в том, что ты просто нетерпеливый засранец, а не поехавший крышей от собственной крутизны и «героизма» сукин сын — ты меня почти убедил. Капитан Кирилл Лекс, координатор северного сегмента зоны безопасности Идигена. Твой, похоже, непосредственный начальник, сержант, — уже не со столь бешеным мордасом сообщил он. — Ладно, действительно понимаю, — встряхнулся он, приняв деловой вид. — После вашего «экзамена» об имплантах только дурак не задумается. И ты хочешь прогнать своих… неудачников, — фыркнул он, — через медицинские тесты в вашем отпуске и имплантировать к началу службы, раз уж время есть.

— У департаментских медиков обследовать, господин капитан, — уточнил я. — А то корпоративные…

— Скажут, что без елды полуметровой длины и десяти сантиметров диаметром — вы все сдохнете завтра. Невзирая на пол и должности, — хмыкнул он. — Ладно, займусь, оформлю, — с несколько раздражённой, но улыбкой, сообщил он. — Заодно и техническое… в жопу, пусть интенданты занимаются. И ты сам! А направление к медикам департамента получишь до вечера.

На этом связь оборвалась, а я с облегчением выдохнул. Потому что если бы не подумал в процессе долбежки (а лучше бы думал ДО!) — начало службы могло быть очень неважным. Почему меня так клинит — я понял, но в руках себя держать надо, а то не убьёмся на заданиях, а просто этих заданий толком не получим. Будем, ну я не знаю, склады департамента вечно охранять, и «Отряд Неудачников» станет шуткой, смешной не нам, а окружающим.

— Хочешь направить отряд на имплантацию? — поинтересовалась Элла, видно слушавшая за дверью.

— Хочу проверить, имеет ли смысл это делать сейчас. И… Элл, это вообще моё дело, как командира.

— Даже не спорю, Коля, — сделала невинный вид девица. — Просто ко мне это не относится, и на обследование я не лягу. У меня, — хмыкнула она не слишком весело, — техобслуживание раз в полгода.

— Понял, — кивнул я, не став развивать тему, да и бурчать насчёт «не её дела», хотя… да нет, правильно, наверное.

А со следующего дня стал направлять ребят парами на обследование, которое проходило в уже знакомом нам рекреационном центре. И выходило, что «полный фарш», как выразился один из медиков, нам ставить рано. А вот гормональные водители — вполне, как и «командирские импланты, точнее их гражданские аналоги» — допустимо.

Что меня немало порадовало — всё же задержка отклика отряда выглядела серьёзной проблемой. И ребята, в общем, отнеслись скорее положительно. В общем-то, Степаныч, к которому я заскочил в промежутках между навещением госпиталя, сказал правильную вещь: «плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». Ну а ребята, при том что на генерала не замахивались (пока, по крайней мере) — понимали, что это первый «шаг». Ну а Андрюха и Мила чисто профессионально были не против, медик так и радовался — подобного типа имплантация, не говоря о повышении вероятности выживания, очень не лишняя «начальнику клиники». А через департамент — надёжнее и дешевле.

24. Дежавю

Занимались мы имплантами, а я тихонько радовался. И тому, что отряд становится более боеспособным, что делало более боеспособным и меня, не только как командира, но и боевую единицу. А то выходило так: хоть умом понимаю, что ребята не успевают, но раздражаюсь невольно, и неконструктивно злился на них в бою.

И тому, что разлоченный нейрошунт на обследованиях не «спалили». Притом что в целом — я секретчиков-запрещальщиков понимал, ну действительно, пакет возможностей даже в бою практически невозможный. Не фантастика, но близко к тому. Так ещё понятно, что те возможности нейрошунта, что я использую — капля в море. А основной функционал у него — для глав департаментов, с управлением кучами процессов и руководством тысячами сотрудников. Или для разработчиков базовых программных сред или чего-то такого… Короче — вещь простому гражданину, пусть и не очень простому, не просто нужная, а вредная. Начиная с банального фальшивомонетничества: нарисует себе носитель такого же импланта несколько сотен тысяч, а то и миллионов кредов, следы скроет. А несколько сотен человек, например, одежду