Сейчас Криос выглядел таким безмятежным, что не грех и залюбоваться, собственно это я и сделала: светлые волосы его разметались по подушке и плечу, красивое лицо расслаблено, как и сильное тело короля. В отличие от меня, мой муж успел переодеться в лёгкую светлую пижаму, в вырезе которой виднелась оголенная часть груди, привлекая мое внимание. Руки же Криоса были и вовсе шедевром, представляющим собой большие широкие ладони с длинными аристократичными пальцами. Красивые и сильные. Хотелось, чтобы они сейчас же оказались на моем теле, а в голове стали возникать совсем уж порочные мысли, которые мгновенно вызвали реакцию тела. Когда же я перевела взгляд снова к лицу короля севера, то обнаружила, что он уже не спит и с удовольствием наблюдал за мной. Лицо мое мгновенно залило румянцем.

Только сейчас я заметила, что по руке, между пальцев потек сладкий сок персика, который я до этого держала и замерев пялилась на Криоса, потеряв полную ориентацию в пространстве.

— Рад что тебе уже гораздо лучше, — с ухмылкой заметил он и поднявшись со своего места подошёл и сел рядом, от чего по коже и вовсе побежали мурашки.

Глаза мужа прошлись по моему лицу и телу, затем он заметил фрукт в моей руке и переняв персик из нее, положил обратно на край блюда. Следующие его действия и вовсе повергли меня в шок. Удерживая за запястье, он стал медленно, и даже с долей немалого наслаждения слизывать дорожки из сладкого сока на моих руках и между пальцев. Его действия сильно удивляли, но и так же сильно порождали желание, ведь являлись изощрённой лаской, не смотря на то, насколько она была необычной.

— Криос… — смущённо прошептала я ему, на что получила гортанный низкий стон удовольствия от своего мужчины.

— Очень вкусно… — сказал он заканчивая свое дело и лукаво улыбнулся, — Но думаю это будет ещё вкуснее, — и сразу поцеловал меня в губы, нежно и страстно, как я того и желала.

Не думая и минуты, я обняла его и взобралась сверху, сокращая между нами невыносимо большое расстояние, которое выглядело таковым только в моей голове, ведь на самом деле мы и до этого сидели совсем рядом. Зарывшись пальцами в густые шелковистые волосы Криоса, я снова приникла к его губам, углубляя поцелуй и ощутила мужские руки на своих ягодицах, крепко сжимающих мягкую плоть.

— Тебе нельзя переутомляться или испытывать перенапряжение, — вдруг опомнился он, вспоминая о моем недавнем состоянии здоровья.

Криос тяжело дышал и судя по твердому, словно камень возбуждению, что сейчас я чётко ощущалось между моих ног сквозь ткань наших одежд, хотел того же, чего и я.

— Не стоит беспокоиться, чувствую себя просто замечательно, в особенности сейчас.

Мои слова стали разрешением, но я все же заметила, что мой король был осторожнее и аккуратнее обычного, прибегая к более нежным ласкам. Целовал неспешно, то в губы, то изводил поцелуями шею. Потом снял одежду с груди, обнажая ее, что не стало проблемой, учитывая её крой и размер.

— Мне определенно по вкусу мода Садраса, — сказал он, освобождая меня и от юбки, которая снималась одним лёгким движением руки, потянув за шнурок сбоку.

Широкий металлический пояс с меня был снят ещё ранее, до того, как я уснула, чтобы он не мешал моему отдыху. Быстро разделавшись и с бельем, что представляло из себя маленький отрезок кружевной белой ткани, Криос оставил меня абсолютно обнаженной перед собой, что для меня выглядело уже совсем не честно, поскольку его одежда всё ещё оставалась на нем. Мой мужчина поставил меня перед собой, и сам, всё ещё стоя на коленях, стал осыпать мое тело влажными поцелуями, при этом иногда покусывая чересчур чувствительную к его прикосновениям кожу. Большие широкие ладони блуждали по моему телу, иногда сжимая грудь, бедра и ягодицы. Казалось Криос не забыл поцеловать ни единого сантиметра моей кожи, а когда встал и выпрямился, то припал к губам с новой силой и страстью, притягивая к себе вплотную за талию.

Вскоре и он освободил себя от лёгкой ткани ночной пижамы. Нагая красота и мощь моего короля, заставила биться сердце ещё чаще. Он был настолько высоким и большим в сравнении со мной, что это казалось удивительным и даже поражало. Но больше волновало. Белые, словно снег, длинные волосы спускались по мускулистым груди и плечам, резко контрастируя с довольно смуглой кожей. Я осмотрела своего мужчину с упоением, спускаясь взглядом от лица к телу, а по телу, к внушительных размеров длинному возбуждению. Острое желание, от созерцания такой явной готовности Криоса, прокатилось приятной волной, глубоко внутри, между моих ног.

Взяв за руку, я повела к кровати своего мужа и взобравшись на нее, потянула его за собой. Но Криос неожиданно лег и вытянулся позади меня. Он убрал волосы с моей шеи и принялся осыпать ее поцелуями, вынуждая выгибаться и тереться ягодицами о твердую плоть его эрекции. Все движения и ласки моего мужчины были медленными, испытующими. Влага, что до этого была только внутри меня, вскоре перешла и на внутреннюю часть бёдер, говоря о том, что я более чем готова и желаю нашего слияния. Криос отодвинул мою ногу, укладывая ее поверх своего бедра, чтобы обеспечить себе лучший доступ и положил руку на влажную разгоряченную плоть между моих ног, его пальцы скользнули внутрь меня, безошибочно находя там самую чувствительную точку и стали нежно кружить вокруг нее, вызывая во мне бурную ответную реакцию в виде протяжных стонов и хаотичных движений бедрами навстречу его руке.

Когда казалось терпеть уже было невозможно, Криос все же убрал руку с моего влажного центра и обхватив ей свою длину, стал медленно вводить себя внутрь, попутно целуя мои плечо и шею. Мужчина знал, что для моего тела он слишком велик, а потому не спешил, ждал когда я к нему немного привыкну и стану полностью готова его принять, чтобы не причинить боль и чтобы наше воссоединение не принесло ничего кроме наслаждения. Он погружался в меня совсем немного, а затем выходил, для нового, уже более глубокого проникновения. Моя плоть плотно сжалась вокруг него, из-за новой волны наслаждения северный король наконец дал себе право немного забыть об осторожности и более смело вошёл в меня, уже погружаясь всей своей длиной, срывая при этом с моих губ громкий стон удовольствия.

Далее наши движения стали интенсивными навстречу друг другу, хоть и не были настолько резкими, как это иногда случалось с нами из-за порывов страсти. Криос по-прежнему оставался