Кен держал их для вашего прощального вечера.

– Э… Хм… Нет, никаких. – Пожалуй, я здорово задолжала Билли за то, что он взял вину на себя. – Простите.

– Не беспокойся. – Мелинда сняла с дивана соломинку. – Главное – никто не пострадал.

– Адди? – голос Билли отдался эхом внутри колонны, и грохот железных ступеней сообщил о том, что он спешит вниз. Он высунулся в дверь и смотрел то на маму, то на меня. – Что случилось?

– Надеюсь, мы можем недолго поговорить? – Я выразительно посмотрела на него и подняла глаза, намекая на его комнату наверху.

– А, ну да, конечно. – Он залился краской. – Только дай секунду, я малость приберусь.

Он понёсся обратно наверх, а Мелинда угостила меня маффином с блюда на стойке.

– Очень удачно, что ты зашла, Адди. Я уже неделю не могу заставить его убрать свою комнату.

У меня всё ещё тряслись руки, но сахар из маффина очень помог, а ягоды были такими сочными, как будто их только что сорвали. Я уже собиралась попросить у Мелинды ещё один, но тут с грохотом вернулся Билли.

– Отлично, – сказал он. – Намного лучше.

Мелинда показала мне на прощанье большой палец, и мы направились к лестнице – Кайло увязался за нами. Перила купались в золотом волшебном сиянии, отбрасывая чудесные блики на белые стены. На лестничной площадке Билли вошёл в дверь, и я последовала за ним в комнату, напоминавшую обстановкой ту, что я видела внизу: с круглыми диванами на одной половине и двухъярусной кроватью, встроенной в стену на противоположной. На верхней кровати валялся Шон в баскетбольных шортах и с большими круглыми наушниками.

– Не бойся, он умер для мира, – сказал Билли, заставив меня поморщиться. Это место и так было переполнено вещами, умершими для мира.

– Ты не против, если я воспользуюсь твоим ноутом? – спросила я, и Билли прищурился:

– Ноут?

– Ага. Он у тебя здесь? – Я указала на очевидное: ноут, брошенный на диван, и Билли поспешил его включить.

– Ты не собираешься рассказать мне о том, что происходит? – спросил он, а я покачала головой и села рядом с ним. Диван оказался на удивление удобным, и мне пришлось подавить желание хотя бы на минуту откинуться и закрыть глаза. Кофеин организм давно переработал, а сегодняшние события выжали меня до капли. Кайло прыгнул на диван, привалился к моей ноге и замурчал.

Наконец ноут загрузился, я открыла редактор и начала печатать.

Ты знаешь, как И. застрял на острове?

Билли кивнул, и я продолжила.

Он застрял, потому что Евлалия привязала его к острову и сбежала.

Билли печатал на удивление проворно, хотя и двумя пальцами.

Он пытается то же сделать с тобой?

Но почему именно ты? Я здесь уже 2 года, и другие тут тоже были.

Остров принимает только определённых людей. Ему надо

Я задержалась, потому что было неправильным сказать, что острову надо тебя полюбить. Ясно же, это не любовь.

захотеть тебя. И он явно хочет меня. И. сказал, что единственный способ освободить В. и Л. – привязать себя к острову. Тогда он возьмёт меня, а их отпустит. И его отпустит.

Смахивает на подставу.

Знаю. Но не думаю, что он врёт.

Да что с этим парнем, зачем тебе вообще на это соглашаться?

Пока я набирала ответ, поднялся ветер и принялся гулять по маяку.

Потому что это просто ужасно, что В. и Л. здесь застряли. И если не я, то кто? Судя по всему, он уже успел прикончить кучу народу, пока пытался смыться с острова. Этому надо положить конец.

Билли потянулся к клавишам, но я ещё не кончила печатать.

Я просто пытаюсь понять, нельзя ли как-то надуть остров и отпустить их так, чтобы он не забрал меня.

Билли в задумчивости приоткрыл рот, а стены содрогнулись от нового порыва ветра, набросившегося на здание. Кайло прижал уши, метнулся на пол и забился под диван. Билли начал печатать.

И как ты это провернёшь?

Если я пойму, как можно остановить процесс где-то на середине, может, он их отпустит, не успев понять, что меня он ещё не получил.

Это чепуха, Адди!

Знаю.

Не делай этого!!

Я ещё не решила, я пока думаю.

Так не думай. Найди причину для своей мамы и вали отсюда к чёрту! 1!!

Билли буквально лупил по клавишам.

Я буду скучать, но лучше вообще тебя больше не увидеть, чем видеть, что ты прикована тут навечно.

Вот так я узнала, как Билли относится ко мне. Что бы ни болтал Иона о чувствах своих или острова, это не было любовью. Это было себялюбивое желание обладать. Я положила голову Билли на плечо, и у него вырвался прерывистый вдох.

– Мне жаль, – сказала я, и это относилось ко многим вещам. К тому, что втянула его в эту кашу. К тому, что позволила приблизиться, хотя сама никогда не стану отвечать ему взаимностью. Ветер завыл снова, и что-то плеснуло в круглое окно у нас за спиной. По стеклу полилась вода.

Шон уселся на кровати и снял наушники. Он увидел на диване нас с Билли и прищурился.

– Какого чёрта?

– Остров обиделся, – сказала я, а Билли фыркнул.

– Что тут происходит? – Шон уставился на меня, как будто у меня отросло три головы, и мы с Билли разразились истеричным, нервным хохотом. В окно плеснула новая волна, и я схватила ноутбук.

Ты не знаешь, те карты, которые составлял Роланд, сохранились?

Ага. Думаю, они у папы в кабинете.

Я могла бы на них взглянуть?

Билли ответил сердитым взглядом, но я продолжала печатать.

Клянусь не принимать решение, пока не соберу всю инфу!

– Дети? – Мелинда заглянула в дверь. – Не подходите к окнам, хорошо? Поднялся шквал.

– Ах-ах, спасибо за устаревшую новость! – Шон плюхнулся обратно и накрыл голову подушкой. Его мама не обратила внимания.

– Адди, детка, ты лучше оставайся здесь, пока ветер так дует. Кен поднялся к вам в дом, чинит туалет, и я по рации передам ему, что ты у нас, а он сообщит твоей маме.

Снаружи небо приняло зеленовато-серый оттенок, и волны покатились одна за другой, методично лупя в стену маяка и причал. Мелинда поднялась ещё выше, и я услышала, как она передаёт сообщение, а потом трещащий помехами ответ Кена.

– Это совсем нехорошо, – пробормотала я, стирая текст и выключая ноут.

– Я