Шрифт:
Закладка:
Общий размер наследственного имущества составил 30 222 368 рублей 13 копеек. Почти 7 миллионов рублей стоили паи Никольской мануфактуры. Более половины своего состояния — 16 миллионов рублей — Мария Федоровна держала в ценных бумагах, государственных и гарантированных правительством, благодаря чему обеспечивалась максимальная гарантия сохранности капиталов. Эти инвестиции приносили твердый доход в пределах 400–500 тысяч рублей в год.
Среди наиболее предпочитаемых Морозовой ценных бумаг были свидетельства 4-процентной государственной ренты, 4,5-процентные облигации Российского займа 1906 года, 4,5-процентные облигации Московско-Киевско-Воронежской и 4-процентные облигации Рязанско-Уральской железных дорог. Из иностранных бумаг московская миллионерша доверяла германским эмитентам, держа часть сбережений в облигациях Баденского, Гессенского и Прусского займов. Ценные бумаги были помещены на хранение в банки — Государственный и частные коммерческие (Волжско-Камский и Московский Купеческий). Часть средств Мария Федоровна держала в паях российских фирм и банков — Трехгорного пивоваренного завода и Волжско-Камского банка. Уверенность в надежности германской банковской системы отражал единственный текущий счет за рубежом — в берлинском отделении «Дойче банка».
Ворочая огромными капиталами, Мария Федоровна не пренебрегала даже малыми доходами. Как видно из архивных документов, она сдавала респектабельным знакомым (в том числе собственной внучке Маше Крестовниковой, в замужестве Лист) четыре уютных квартиры во флигелях своей усадьбы в Трехсвятительском, получая за это около 7 тысяч рублей ежегодно.
После кончины Марии Федоровны наследство было поделено на пять долей между сыном Сергеем, дочерьми Анной и Юлией, детьми умерших детей Саввы и Александры. «Чтобы помнили бабушку», М. Ф. Морозова завещала по 10 тысяч рублей каждому из своих двадцати семи внуков и внучек.
Похороны Марии Федоровны надолго запомнила Москва. М. Ф. Морозова обставила уход в мир иной столь же обстоятельно, как делала все в этой жизни. Она неукоснительно следовала христианским обычаям и обрядам, а потому назначила большие раздачи денег бедным.
В христианском религиозном сознании существовала вера в то, что бедняки заупокойной молитвой спасут душу благотворителя, очистят ее от грехов мирской жизни. Следование традиции поминальных раздач было прописано в завещании Марии Федоровны. Были заказаны поминальные сорокоусты в десяти церквях и монастырях. Особенно щедрыми были денежные раздачи в день похорон, а потом на девятый, двадцатый и сороковой поминальные дни. Деньги и «харчи на поминовение» получили более 26 тысяч рабочих морозовских фабрик. Суммы были небольшие, в размере дневного заработка — по 15, 30 или 60 копеек, — однако впечатляет масштаб этих раздач. По завещанию Морозовой в день похорон были оплачены обеды на тысячу человек в двух московских бесплатных столовых, где питались бедняки и бродяги. Эта акция была повторена через полгода и через год.
Московский губернатор Владимир Федорович Джунковский писал, что с кончиной на 81 году жизни Марии Федоровны Морозовой «купеческая Москва потеряла одну из своих видных и ярких представительниц». Когда 21 июля 1911 года миллионершу отпели и похоронили на Рогожском кладбище, «вся Москва — ученая, благотворительная и купеческая, вся московская администрация, все пришли поклониться ее гробу и отдать последний долг этой необыкновенной старушке, в глазах коей светилась живая, чуткая и отзывчивая душа».
Любовь к мужу и бизнес-интересы
В последней трети XIX века усложнение рыночных отношений и развитие юридической базы, регулирующей имущественный статус, как это ни парадоксально, порой усложняли жизнь представительниц женского бизнеса.
Роль женщины как самостоятельного предпринимателя, соблюдающего свои экономические интересы, вступала в противоречие с ролью жены, обязанной, в соответствии с традиционными патриархальными представлениями, проявлять в личной жизни слабость и зависимость от мужчины. Выход замуж богатой предпринимательницы в таком случае мог создать одну из наиболее часто встречающихся коллизий в сфере судебной практики — конфликт имущественных интересов супругов.
Напомним важнейшие положения российского законодательства, касающиеся собственности супругов: во-первых, браком не составлялось общего владения в имуществе супругов, каждый из них мог иметь и приобретать отдельную собственность; во-вторых, приданое жены, а также имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества (через куплю, дар, наследство) признавалось ее отдельной собственностью.
С последнего двадцатилетия XIX века, по свидетельству юристов, в России участились так называемые притворные сделки. Они не носили противозаконного характера, если в них не усматривалось мотива корысти. В случае такой сделки муж мог получить доступ к управлению имуществом супруги тремя способами:
1) по доверенности от жены;
2) получив от нее имущество по дарственной для управления;
3) заключив симулятивную сделку купли-продажи, фактически не подкрепленную денежным расчетом.
Все эти способы укрепляли семейное благосостояние, если совершались в обстановке взаимного доверия. Конфликт интересов возникал в случаях, когда личные отношения портились.
Видный специалист по гражданскому праву Максим Винавер, анализируя такие юридические казусы, полуиронически писал в статье в журнале «Вестник гражданского права» (1913):
При господствующей у нас полной раздельности имущества супругов, при характеризующем добрые семейные отношения стремлении к нераздельности пользования земными благами и естественном у женщины искании жизненной деловой опоры в более сильном — сплетается такая цепь отношений, что раздельное имущество жены оказывается формально даже не общим имуществом супругов, а раздельным имуществом другого супруга.
Здесь надо обратить внимание на то, что Винавер зафиксировал в качестве важного обстоятельства «естественное у женщины искание жизненной деловой опоры в более сильном», то есть в любимом мужчине.
Один из ярких примеров того, как жена, передавшая обожаемому мужу имущество по притворной сделке, едва не потеряла значительную часть своего состояния, содержится в истории Веры Ивановны Фирсановой.
Вера Фирсанова (1862 — после 1928) была самой крупной домовладелицей Москвы в конце XIX — начале ХХ века. Ей принадлежало восемнадцать дорогостоящих домовладений в центре Москвы, в том числе известные и до сего дня Сандуновские бани, пассаж «Петровские линии», ресторан «Прага», а также усадьба на Пречистенке и доходные дома в фешенебельных районах: на Поварской, на Тургеневской площади, на Никитском бульваре, у храма Христа Спасителя. Все это имущество она получила по наследству, когда ей было восемнадцать лет, после смерти своего отца.
