предложенной чести, а потом – раз, и он уже летит сквозь ночь на невидимых крыльях, хватая раскрытой пастью пролетающие мимо снежинки и точно зная, что в Пустоте нет ничего лучше, чем нестись вот так, на стремительных лапах, разрывая собой ледяное пространство, грозно порыкивать на мелькающую вдалеке мелочь и с восторгом ощущать свое массивное, гибкое, невероятно подвижное тело, способное в мгновение ока становиться таким, каким он только пожелает. Восхитительная легкость, с которой оно передвигалось, вызывала искреннее восхищение. Толстая броня, сквозь которую не могли пробиться чужие когти, давала чувство защищенности. Острые зубы и длинные когти, способные в клочья разорвать любого врага, придавали уверенности. Осознание собственного могущества кружило голову. А разбегающиеся в панике Тени, которые при виде него с визгом бросались врассыпную, сполна позволяли ощутить себя действительно непобедимым.

Одно только смутно беспокоило его и заставляло жадно оглядываться в поисках добычи: голод. Постоянный, неутолимый, невероятный по силе голод, вполне способный свести его с ума. А еще – память. Странная память о двуногом существе, рядом с которым он провел много времени и которое почему-то воспринимал как нечто свое, родное, как, скажем, заднюю лапу или ударный коготь на хвосте, который стоило беречь и о котором нужно было заботиться.

Именно последнее воспоминание заставило его изменить направление и начать рыскать в поисках знакомого запаха. Какое-то смутное беспокойство вынуждало забыть ненадолго о голоде и мчаться в Пустоте на поиски того самого «важного», без которого ему было очень неуютно. Сгустившийся вокруг мрак совсем не мешал: новое, поистине совершенное чутье Гора не нуждалось в подсказках. К тому же он совершенно точно знал, что когда-то давно уже охотился здесь. Знал, куда бежать и где искать. Поэтому очень скоро нашел свою пропажу и, выглянув ненадолго в свет, озадаченно уставился на слабое человеческое тело, распластавшееся на каком-то непонятном приспособлении.

Мягкое тело, живое, вку-у-у-сное… добыча?

«Мое, – откуда-то из глубины пришла важная мысль, подкрепленная легким покалыванием в правой передней лапе, и отношение к телу тут же изменилось. – Главный. Защищать. Мое. Стая».

Он настороженно втянул ноздрями воздух, внимательно изучая стоящих прямо под ним двоих смертных. Аккуратно попробовал на вкус их дейри, которые они пытались спрятать за какими-то нелепыми побрякушками. Довольно фыркнул, поняв, что они очень сытные, но пришедшая из ниоткуда новая мысль о том, что это тоже «мое», вынудила его отойти от вкусных двуногих, от которых исходил знакомый, родной запах стаи. Точно такой же, как от «главного». Правда, потом один из них сделал что-то непонятное, что ему совсем не понравилось и вызвало раздраженный рык, однако это оказалась дополнительная защита для «главного», и Гор удовлетворенно заурчал: теперь стая в безопасности. Стая сильна. Но надо искать еще одного. Последнего. Тоже – «важного», который когда-то назывался смешным словом «брат» и которого здесь почему-то не было.

Нырнув обратно в Пустоту, Гор старательно принюхался и снова помчался по следу. «Важного» он помнил хорошо – те двуногие пахли похоже, да и след еще очень свеж, поэтому поиски не должны были стать долгими. Сначала он бежал по каким-то стенам, проскальзывая между неуклюжими двуногими, которые не могли его даже заметить. Пару раз отвлекался, видя сочные ауры с удивительно вкусным запахом, но воспоминание о «брате» настойчиво подталкивало вперед, да и голод сегодня был не очень силен, поэтому он всякий раз неохотно отворачивался и, поминутно облизываясь, прятал зубы. Добыча подождет. Сперва – стая, охрана, защита. Потом – еда.

Устав от мелькания разноцветных пятен перед глазами, которые постоянно отвлекали от следа, Гор раздраженно рыкнул и нырнул в Пустоту еще глубже, избавившись наконец от неприятного мельтешения перед глазами и неожиданно найдя новый способ передвижения. Когда пропали стены, вместо них он увидел сложную, протянувшуюся во все стороны тугую, причудливым образом сплетенную паутину из разноцветных нитей и узлов, вскочив на которые, можно было легко уцепиться когтями и забраться так высоко, как только она позволяла. Эта паутина была везде, она имелась в каждом уголке дворца, в каждом коридоре и даже самой крохотной комнате. К тому же здесь, на этой глубине, не водилось ни двуногих, ни каких-либо препятствий. Только гибкая паутина, голод и след, по которому он устремился быстрее, чем голодная ищейка.

Двуногого нашел быстро, но, поскольку след на глубине стал заметно слабее, вскоре пришлось вернуться на прежний слой. Повинуясь чутью, Гор с легкостью скользнул наверх, туда, где даже тусклый свет неприятно резал глаза, и тут же зажмурился, внезапно обнаружив вокруг себя такое количество вкусной еды, что пасть сама по себе наполнилась вязкой слюной. Еда была буквально повсюду. Беспечная еда – она не видела его жадно горящих глаз, не слышала его осторожной поступи и даже не подозревала о том, что громадная, ловко карабкающаяся по стене Тень явилась сюда по их слабые души. Ох, как их много… на выбор… сперва красные, потом синие… зеленые и наконец самые вкусные – черные… легкая добыча.

Он тихо заурчал, плотоядно облизнувшись при виде пяти неплохих Теней с тонкого слоя, которые еще даже не почуяли, что стали объектом охоты. Правда, у каждой из них был двуногий носитель, но это не страшно: дальше первого слоя они не видели. Так что охота обещала быть забавной. Хотя, конечно, и очень короткой. Зато вокруг еще есть другие Тени. И посильнее, и послабее, так что голод ему еще долго не будет грозить. Осталось найти «важного», и все.

Он приготовился к прыжку, подобравшись и выпустив острые когти, но потом услышал непонятный шорох и, настороженно обернувшись, чуть не взвыл от радости – еще одна Тень! И какая! Огромной змеей обвилась вокруг своего носителя, положила треугольную голову ему на колени и сладко задремала, не видя того, как разгорелись от вожделения глаза нежданного гостя. Огромная, сытная, потрясающе большая. И до того близко, что просто нет сил сдержаться. Она еще не видела его – опасная противница, на которую интересно было бы поохотиться. Не чуяла, потому что обитала на втором слое и только-только пробовала переходить на третий. Но он-то ее видел прекрасно. Носителя ее тоже вместе со знакомой черной аурой, которая была и у его двуногого «брата». Знал о своем несомненном преимуществе. А теперь жадно принюхивался, неслышно урча от радости и уже предвкушая, как разорвет чужой Тени глотку и будет жадно пить ее до самого дна.

Добы-ы-ыча…

Внезапно его что-то отвлекло. Что? Ах да, какие-то непонятные звуки, которые двуногие издавали своим несовершенным горлом. Это называется «раз-говор». Но о чем говорят? Непонятно. Хотя если прислушаться и чуть-чуть подвинуться поближе ко второму слою,