Шрифт:
Закладка:
Ещё никогда в жизни Цуме не чувствовала себя так в присутствии мужчины. Этот был слишком непохожим, слишком другим...
И что хуже всего...
Как же раздражал визг этой ничтожной суки Акиты!
— Ааахии! Простите! Простите! Я понялаааа!
«Кх-х! Мерзость...»
Цуме скрипнула зубами от злости, и бросила на неё полный презрения взгляд...
Если в этой жизни она ненавидела его сильнее всего, то эту униженную подстилку она презирала даже больше!
За всё это время Акита ни разу не восстала — ни единого слова против не сказала. Как полное ничтожество, поддавшись трусости, ходила на четвереньках у ног какой-то жалкой девчонки едва ставшей генином, и исполняла все её приказы, да ещё и вымаливала прощения за то, чего не совершала!
Пасть настолько низко и принять это...
Цуме всем сердцем презирала подобное поведение. Она не могла даже понять, зачем он выбрал такую мерзавку в свои рабыни. Хотя, в то же время, где-то в глубине души злорадствовала, потому что хотела, чтобы Акита страдала из-за своей жалкой сущности, а он был в будущем предан ею, как и она...
С того момента, как оказалась здесь, Цуме так с ней и не разговаривала. Во многом это было связано с тем, что у неё просто не хватало на это сил и времени, ведь в отличие от Акиты — Цуме доставалось в десять раз больше испытаний, и она могла поклясться, что в те моменты видела язвительную ухмылку это наглой суки! А ещё потому, что её одолевало мерзкое чувство презрения к этой ничтожной женщине. Цуме с удовольствием бы её убила, окажись они на свободе. Она больше не признавала её родственницей — она даже не признавала её как человека!
Для неё Акита умерла и опустилась даже ниже животного... Так и сейчас, стоя на четвереньках, как ничтожная подстилка, просто ревела и умоляла, продолжая терпеть побои. Насколько же нужно быть трусливой сукой, чтобы только кричать, но не пытаться ничего сделать?!
Цуме охватывало возмущение и злость из-за такой трусости!
В её глазах Акита стала сломанной вещью, бешеной собакой, которую стоило усыпить, пока не стало слишком поздно. Ведь если этого не сделать, и ему удастся «перевоспитать» её и контролировать, то эта сука только по одному его приказу будет вытворять всевозможные, мерзкие вещи, не раздумывая и не сомневаясь в последствиях.
Трусы, под покровительством сильного, содрогаясь от страха и адаптируясь к своему низкому положению — становятся настоящими чудовищами... Цуме буквально чувствовала, что этого он и добивался. Он взращивал не просто рабыню для собственных утех, но и возможно, нечто более опасное.
Наруто краем глаза следил за выражением лица этой зрелой сучки и мысленно посмеивался. Эти двое — идеальное сочетание. Он не прогадал, когда взял их в паре. Если заполучить ещё и Хану, то Цуме точно станет такой, какой он хотел её видеть...
Нужно ещё подождать... При следующей встрече он собирался привести её дочь сюда, и прямо на глазах у этой гордой сучки довести до исступления. Определённо, этого будет более чем достаточно, чтобы наконец покончить с этим растянувшимся событием.
— Уууу! Умоляююю...
— Ладно, довольно, Сумире. С неё хватит... — Наруто наконец решил прекратить это нелепое шоу. Кое-кто явно вышел из себя и уже довёл Акиту до истерики...
То ревела и портила всю атмосферу своим раздражающим голосом.
— У-у-у....
Стоило ему только сказать своё слово, как Сумире резко замерла и отступила. Она слушалась его беспрекословно. Стоило только видеть её лицо... Это сознание, стыд — сменившийся яростью.
Забавно...
Но Акита...
— У-у-у... Хозяин... Спасите... — хоть её уже и не били, но она всё ещё не затыкалась, продолжая скулить и звать его на помощь. Любопытно то, что она не умоляла Сумире, а именно его. Это чёткое понимание того, кто здесь на самом деле главный, было вполне удовлетворительным. К тому же, она рассчитывала укрыться под его защитой, что означало значительные изменения в её логике.
Хотя бы это удалось вбить в её глупую голову. Чтобы там Сумире с ней не вытворяла — Акита не утратила свой страх к нему, он только рос и крепчал. Рабы страха не так надежны, как привязанные любовью, но всё же, даже в этом случае можно усилить влияние на Акиту. Например, удовольствием или опьяняющим чувством власти благодаря подчинению. Если она будет содрогаться от страха, но при этом благоговеть в его присутствии, наслаждаться даруемым им удовольствием и превозносить его, то всё изменится. Тогда, в сочетании со своей подлой натурой, она может стать действительно удивительной рабыней.
Но, на это требовалось время... Сейчас Акита была слишком жалкой и ещё не понимала истинного удовольствия от подчинения ему...
— У-у-у... — она шмыгнула носом и затряслась, наконец-то осознавая, что её уже не наказывают...
Жалкое зрелище...
— Я сказал хватит! — Наруто резко наступил ей на голову и зарычал:
— Соберись! Живее...
— У-угх... Д-да... С-спасибо, Х-хозяин... Ахх! Спасибо! — издав полный благодарности стон, Акита всхлипнула и начала поворачиваться, перебирая коленями на полу.
— Ах... С-спасибо...
Ещё какое-то время она продолжала шептать слова благодарности с таким жалким видом, что её даже хотелось пожалеть. Вся растрепанная, в слезах и побитая — она не изменяла своей трусливой личности. Её злость и обида к нему уже совершенно не существовали, поэтому благодарность и была столь искренней. Для неё нынешняя ситуация стала нормой.
Вот же милашка... За это её одновременно хотелось хорошенько наказать и одновременно приласкать. Но, больше всего хотелось наконец забрать её оставшуюся девственность и заставить окончательно отдаться.
Сегодня он этим и хотел заняться, попутно воздействуя на психику Цуме...
По сути ему оставалось лишь «перестроить» разбитую игрушку в виде Акиты, а также окончательно сломать Цуме, и внести в её сознание некоторые важные штрихи, для дальнейшей реконструкции сознания.
Весь этот садизм и издевательства лишь инструментом, которым он умело пользовался. Будь у него иной способ, он бы использовал и его.
Глава 554: Я так благодарна~ (18+)
Сумире стояла рядом и с трясущимися руками стыдливо опускала голову. Она и вправду вышла из себя. Её грудь яростно вздымалась. Пульс участился. На лбу даже выступили капли пота.
Поддалась эмоциям и вошла в азарт... Чем громче визжала Акита, тем яростнее она становилась. Такое с ней нечасто случалось, но в его присутствии она становилась сама не своя, прямо,
