Кроме переводчиков, в группу входили опытные инженеры, техники. Сам Дроздов был прекрасным инженером, до войны работал в Ленинградском институте радиоприема и акустики, занимался мощными радиопередатчиками.

Как-то в одно прекрасное утро приезжает к нам в дивизион полковник Миронов и говорит мне: „Собирайся“. Спрашивать не принято, собрался. Сели в машину, приехали на Волково кладбище, поднялись по лестнице на верхний этаж дома.

– Вот, – сказал Миронов, обращаясь к Дроздову, – старший лейтенант Шмырев. Теперь он будет твоим начальником. Прошу любить и жаловать.

Так мы начали работать вместе. Если сказать коротко, с помощью этой группы стали заранее предупреждать нашу ПВО о налетах вражеской авиации.

А Клавдия Дроздова в дивизионе любили. О нем даже скороговорку такую сложили. „Дни и ночи с УКВ в ОРД наш КИД“. УКВ как расшифровать – понятно, ОРД – отдельный радиодивизион, а КИД – Клавдий Иванович Дроздов».

К словам генерала Петра Шмырева остается только добавить, что с весны 1942 года и до полного снятия блокады, которое состоялось 27 января 1944 года, не было случая, чтобы радиоразведчики Ленинградского фронта не отследили групповой вылет вражеских самолетов, которые рвались к городу или к коммуникациям фронта. Напомню, вахта эта длилась 900 дней и ночей.

После доклада офицеров отдела о деятельности Клавдия Дроздова полковник Тюменев горячо поддержал начинания ленинградских радиоразведчиков, и вскоре была получена заказанная в городе на Неве первая партия радиоприемников «Север-У». Таким образом, перехват УКВ-передач немецкой авиации был внедрен во всех частях радиоразведки.

Командировка на Корейскую войну

…Летом 1952 года из Москвы в Корею вылетела группа офицеров Министерства обороны. В ее состав вошли представители нескольких главных управлений, научных институтов. Среди них находился подполковник Александр Устюменко, сотрудник ГРУ, радиоразведчик.

По данным советской разведки, американцы воевали в Корее теми же радиостанциями, радиолокационными средствами, что и в период Второй мировой войны. Однако эти данные нуждались в проверке.

В помощь Устюменко в Корею была командирована небольшая группа со средствами радио– и радиотехнической разведки из состава уссурийской части. Командовал ею капитан Лисиченко.

Группа размещалась недалеко от пограничного китайского городка Ялуцзян. Ей предстояло отслеживать полеты американской стратегической бомбардировочной авиации.

Изучив обстановку в эфире, спецгруппа вскоре обнаружила на коротких волнах позывные американских самолетов. В штаб нашего авиационного корпуса стали регулярно поступать данные об их вылетах на бомбежку объектов в Северной Корее. Командный пункт получал такие сообщения за 3 часа. Однако, к сожалению, наши летчики мало чем могли ответить на эти ночные бандитские налеты американских бомбардировщиков Б-29. Дело в том, что в составе корпуса не было ночных истребителей, оборудованных специальными оптико-радиолокационными прицелами. Наши МИГи летали только днем.

В одну из таких темных ночей операторы Лисиченко «засекли» взлет с аэродрома Наха, что на острове Окинава, примерно четырех сотен стратегических бомбардировщиков Б-29.

Самолеты, долетев до юго-западной оконечности Корейского полуострова, делали контрольный выход в эфир и устанавливали короткую радиосвязь с наземным пунктом управления. Здесь еще раз их отслеживали наши радиоразведчики. А через час от бомбежки задрожала земля – американские Б-29 «обрабатывали» соседний корейский городок Синжсю, который находился в каких-нибудь пяти километрах от места расположения группы Лисиченко.

Потом Александр Иванович, вспоминая ту ночь, напишет: «Б-29 поочередно заходили на цель и методично сбрасывали свой смертоносный груз на беззащитный мирный городок так, что даже в нашем гарнизоне все ходило ходуном. И, главное, мы были бессильны что-нибудь предпринять: находившаяся рядом армада истребителей МиГ-15 в непроглядной южной ночи была „слепой“, а наши зенитные орудия имели потолок стрельбы 7 км, тогда как американские Б-29 спокойно и безнаказанно летали на высоте 9 км. Это, конечно, увеличивало ошибку при бомбометании, но она компенсировалась массированностью удара».

Постоянным, жестоким бомбардировкам подвергался и Пхеньян.

Надо отдать должное, группа радиоразведки вскрыла один из самых страшных, трагических налетов на гидроэлектростанцию Сунундон на реке Ялуцзян, но это не уберегло от гибели 90 наших зенитчиков. Радиоразведка велась круглосуточно, и она была надежным стражем истребительной авиации, но, увы, сама авиация оказалась «слепой».

Днем же наши летчики сражались героически. Американцы успели перевооружить свои ВВС более современными самолетами Ф-86 («Сейбры»), но, несмотря на это, советские пилоты с успехом сбивали американцев.

Главнокомандующий вооруженными силами США на Тихоокеанском театре военных действий генерал Макартур вынужден был доложить Комитету начальников штабов, что американские пилоты впервые столкнулись с военной техникой, значительно превосходящей американскую, боевой дух их падает, а налеты не приносят прежнего эффекта.

Подполковник Александр Устюменко помнил и о задаче, полученной в Москве.

«Можно честно признать, – напишет он по возвращении из командировки, – что за более чем полугодовой срок у нас не пропал даром ни один день. Мы не ограничились только организацией радио– и радиотехнической разведки, а колесили по корейской земле и охватили многие штабы и учреждения, где можно было получить какие-либо трофейные документы, образцы оружия и техники.

Ездили днем и главным образом ночью, в основном по западному побережью страны. Днем проявляла активность американская тактическая авиация. Иногда блуждали в ночи без карт, и китайский переводчик, не знающий корейского языка, спрашивал местного корейца, рисуя ночью на дорожном песке иероглифы при свете автомобильных фар. Оказывается, при иероглифическом способе общения они лучше понимали друг друга.

Я часто приезжал в штаб КНД, размещенный в шахте в центре Корейского полуострова, приходилось посещать и ставку Ким Ир Сена, которая находилась в штольне, вырубленной в гранитной горе. Бывал и в одном из лагерей для американских военнопленных, где по нашим вопросникам опрашивали американцев».

Так вот,