Постепенно вокруг нас собираются гружённые походными мешками и разнообразным оружием охотники. Вот-вот — и ватага будет готова к выходу. Мохе тоже принесли его вещи, как и тем мужикам, что по-прежнему держат мальчишку.

Всё. Собрались. Выступают.

— Стойте!

Снова капрал. Никак не может отстать. Бежит сюда. За ним следом трусят двое дружинников. Я не ошибся. Те самые.

— Этот? — не добежав, нескольких метров до взявшихся на всякий случай за оружие ватажников, спрашивает имперец у своих спутников.

— Он, он, — поспешно кивают Зимородовские наёмники.

— Ваша Милость, — прикладывает ладонь к груди капрал. — Вскрылись новые обстоятельства. Милош Соболевский тоже объявлен в розыск, но это совсем другой список. Прошу вас проследовать с нами для разбирательств. Если ваша личность подтвердится, вас сопроводят в Земград. Недавний указ самого императора предписывает доставить вас в столицу в целости и сохранности, оказывая в пути все положенные представителю княжеского рода почести.

Вот так новости! Круглые глаза фатоев выдают удивление, что и понятно. Открытые рты попятившихся было Зимородовских дружинников доказывают, что они совсем не того ожидали. А что Китар? Надеюсь, он понимает, что это — ловушка? Если это и не хитрый ход Волковых, то фальшивому князю в любом случае нельзя во всё это влезать.

— Чего? — мычит старшина Фатоев.

— Спасибо за предложение, но вынужден отказаться, — находит в себе силы улыбнуться Китар. — У нас с сударем Мохой есть незаконченные дела. Я буду иметь ввиду. Передайте начальству, что я сам приду позже. Пока же советую допросить этих двух бандитов. Этой ночью как раз только вырвался из лап теперь уже, слава Единому, их мёртвых хозяев.

— Но… Это… Тогда…

Рухнувшие на колени дружинники, своими раскаяниями, потоком полившимися из уст осознавших всю сложность своего положения воинов, не дают капралу подобрать нужных слов.

— Так мы идём или нет? — переводит Китар взгляд на Моху.

— Идём. Конечно, идём! — вздрагивает тот.

На лице охотника растерянность борется с какими-то, непонятными мне чувствами.

— Отпустите его, — приказывает он своим людям. — Ты… Вы… Ты можешь идти?

— Пока да, — кивает Китар.

Мы свободны. Пошатнуться для виду. Пара быстрых шагов — и случайно упираемся, падая, в Моху.

Но мальчишка, скривившись от боли, поворачивается в сторону леса и быстрым шагом направляется к соснам.

— Потерпи. Сейчас зелья достанем, — догоняет его Моха. — Я ломал аккуратно. Кости срастим и без лекаря. Вот ведь глупо всё вышло…

И, положив ладонь мальчишке на спину, фатой наклоняется к самому уху Китара.

Давай! Он наш!

— Тебе бы только своё имя шепнуть. Сразу всё порешали бы.

Я всё ещё в мальчишке. И это правильный выбор. Китар разобрался здесь лучше меня.

— Я ведь всё знаю, — продолжает фатой. — Один из посвящённых. И Фат тебе будет, и лекарь. И никакого золота мне не надо. Эх… Всё горячность моя виновата. Прости, князь, дурака! Всем поможем, чем сможем.

Глава десятая — Лучшее место Предземья

Зелье, втёртое в кожу у мест перелома костей, не вернуло мне прежние руки, но по крайней мере я смог ими двигать, и острая боль поменялась на ноющую. Дальше теперь только к лекарю с даром. Благо один такой есть на примете. Отыщу своих, и Айк быстро вернёт меня в форму. Заодно и лицо мне поправит, а то до старости ходить с кривым носом не хочется. Крепко меня всё же Моха отделал. Две лечилки по кругу извёл, чтобы чуть оклематься. Жаль боб съесть, дабы силы вернуть, коих нет, не могу.

И как Ло умудрился так опростоволоситься? Ведь я был уверен, что на кулаках, да и с оружием тоже, бесу в Предземье нет равных. Не гахар же в фатое сидит в самом деле. По-другому бы тогда всё закончилось. Прикончил бы ватажник меня — и вся недолга.

Но сложилось всё очень удачно. Хорошо, что, когда решил беса в фатоя засовывать, Моха на мои уловки не клюнул. Что бы Ло сейчас делал на месте ватажника? Он ведь даже не знает, как кого из охотников звать. Моха же вон, как ловко придумал. Большую часть своих людей к побережью отправил, чтобы имперцев со следа сбить, коли устроить погоню решат, а сам со мной и ещё несколькими фатоями по дуге к моему схрону двинулся. Пока сам веду, а там выпущу Ло. Вдруг бес золото из моего тайника перепрятал куда-то. Поговорить с ним возможности нет, но он умный — и так догадается, как себя вести, коли что.

С Ло пошептаться никак, а вот Моха на ухо мне ещё пару слов сказать смог. Я, когда он посвящённым себя обозвал, испугался, что тайна какая-то есть, которую я, как Милош, знать должен, но, слава Единому, ватажник сильно перегнул со своим “я всё знаю”. Намекнул мне, что среди выборных не все умеют держать язык за зубами, и на этом секреты закончились. Ясно, что Моха что-то слышал про княжича, раз помочь решил, но подробностей нет и не будет. Сам выспрашивать точно не стану.

Беса выпустил, когда уже ноги нести перестали, и мне пришлось повиснуть мешком на широкой спине одного из фатоев. Вплоть до самого схрона так тащили по очереди. Оказалось, не нужен был Ло. Всё лежало там, где оставил. Бес забрал лишь рюкзак, вынув из него деньги и побрякушки. Я опять богат. Моха же, как и обещал, к золоту моему не притронулся, отказавшись даже от тех двух монет, что пытался ему всунуть за помощь.

По пути к морю спал. Ватажники из жердей и подстилки соорудили носилки, на которых, попарно меняясь, тащили меня. К утру вышли к берегу в оговоренном месте, где нас ждали остальные охотники. Дальше, дабы точно оторваться от возможных преследователей, если у имперцев таки возникла дурацкая мысль о погоне, несколько вёрст отмахали по скалам вдоль моря. Камень не держит следы, а ведущие через частые кряжи вихлявые тропы, не зная их, враз не отыщешь.

Вечером, наконец, встали лагерем в маленькой, закрытой с трёх сторон скалами бухте. Плавника много, костёр только с моря и видно. Здесь можно уже расслабиться и отдохнуть. Я отдельно сижу. То ли княжеский титул за пугало, то ли Моха приказ дал: "не лезть", а знаменитого Китара-смерть порасспрашивать желающих нет. Только со старшиной худо-бедно общаюсь. Но рассказывать ничего не рассказываю. У Китара-Милоша полно тайн, о которых нельзя говорить, а вот первый из секретов фатоев узнать есть все шансы.

— А зачем ты сейчас на