Шрифт:
Закладка:
А значит, все это ни много, ни мало, что проект «Ангара» теперь не такой уж и секретный. И кто-то внедрен даже непосредственно на их базу. Что уж творится на других, вообще непонятно. Словом, грустная ситуация.
Что же, доклад наверх составлять все равно придется. По линии особого отдела уж наверняка уйдет, а значит, и им придется отписываться максимально честно и подробно. Кузнецов глубоко вздохнул и, подумав, налил себе в чай толику коньяка. Как ни крути, пускай случившееся и не его прокол, но все равно проблемы будут.
– Ты еще накурись до невменяемого состояния, – мрачно посоветовал ему Полтавец, до того сидящий в углу и с демонстративной безучастностью наблюдающий за генеральскими душевными терзаниями.
– Не поможет, – махнул рукой Кузнецов.
– Да ну? Говорят, кому угодно помогает.
– Скажи, даже Господу Богу, – вяло отшутился генерал.
– И ему. Точно тебе говорю. Ну, сам подумай: что курил Бог, создавая утконоса?
На сей раз генеральский смех все же прокатился по кабинету. Чуть натужный, однако и это лучше, чем ничего. Полтавец, довольный результатом, громко щелкнул пальцами:
– Вот что. Иди-ка, отоспись. Сейчас ты все равно не сможешь действовать наилучшим образом. Даже бумаги толком не подготовишь. Просто от усталости. Да ты и сам это знаешь. Так что выпей лекарство – и спать.
– Лекарство?
– Ну да. Сам знаешь, лучшее лекарство – простая вода. Три капли на стакан спирта. Рецепт дарю. Тут главное количество порций соблюсти, и любую хворь как рукой снимет. Ну, в худшем случае на нее будет наплевать. Все, давай, отдохни.
– Да ну… – вяло запротестовал Кузнецов. – У меня ж так все мысли замаринуются.
– И правильно сделают. Мы, русские, если надо, маринуем не только огурцы и идеи, но и вождей. Спать!
Глядя на то, каким шаркающим шагом выходит из кабинета командир и друг, Полтавец вздохнул, шепотом выругался и опрокинул в себя порцию коньяка. Подумал – и решил остановиться. То, что он настоял на отдыхе для Кузнецова, не значило, что и сам полковник отправится спать. Нет, как раз он займется подготовкой отчетов, и утром генерал придет не на пустое место, а имея перед собой хотя бы черновые наброски. Но ситуация все равно паршивая. И как она разрешится, Полтавец даже не представлял.
Игровая база. Следующее утро
– Знала бы – сломала б ему ноги.
– Не старайся казаться хуже, чем ты есть, – через силу улыбнулся Поляков. – Лучше запишись на курсы стоматологов.
– Зачем? – непонимающе спросила Леночка.
– А представь себе. Вот сидит Шариков. В зубоврачебном кресле. Ты подходишь, берешь в руки бормашину…
Леночка представила и рассмеялась. Поляков страдальчески поморщился – звук резанул уши, словно ножом.
– Тебе-то смешно… А он вряд ли выдержит больше трех пломб.
Смех стал громче, боль в голове – ярче. Сергей мысленно выругался. Вчера-то, на адреналине, он мало что чувствовал, зато сейчас организм расплатился с ним сполна. И нечего тут удивляться. Только-только отошел от контузии – и заработал сотрясение мозга от удара палкой. Этот козел Шариков рубанул его с чувством, а две травмы подряд не пройдут бесследно для самого железного организма. Было у Сергея подозрение, что головная боль теперь надолго станет его верным спутником. Честно говоря, перспектива не радовала.
Леночка, очевидно, сообразила, что чрезмерный шум мужу сейчас противопоказан, и прекратила нагонять децибелы. Сергей вздохнул и вытянулся на кровати – доктор прописал больше лежать, меньше двигаться, плюс таблетки и уколы… А от хлористого кальция с глюкозой ощущения, словно обделался. В общем, настроение было не на ноле даже, а уползло в отрицательную зону. А все из-за этих уродов!
– Ладно, я подумаю над твоим предложением.
– Можешь и без диплома. И без бормашины – подойдет любая дрель. И даже без зубоврачебного кресла. Обездвижишь его снова – и делу конец.
– Легко…
Дверь открылась с громким скрипом. Вот так всегда. Танками через полмира управляем, ракеты в космос запускаем, а нормально петли смазать уже за гранью добра и зла. Жаль, от комментариев пришлось воздержаться, ибо за дверью оказался доктор в сопровождении Пашки. Сурок выглядел немного помятым – все правильно, он-то, в отличие от Сергея, не имел богатого опыта общения с людьми путем отстрела им ненужных частей организма. Как уже рассказала Леночка, парень весь вечер страдал муками совести и в конце концов закономерно нажрался. Да так, что свинья позавидует. Так что ныне у него похмелье, то ли еще продолжающееся, то ли пять минут как снятое. Неудивительно, что вид помятый – выпей сам Поляков столько, неизвестно еще, каким бы он был.
– Ну, как тут наш больной? – Доктор выглядел весело и бодро. Хотя, честно говоря, мог бы и воздержаться от вопросов. Хотя бы потому, что вышел отсюда буквально полчаса назад, аккурат перед приходом Леночки. Или он так на публику играет?
Сергей пожал плечами и осторожно ответил:
– Вполне прилично.
– Врешь, – безапелляционно прокомментировал доктор. – У тебя голова должна трещать, как орех под катком. Дай-ка руку.
Укол он сделал аккуратно и практически безболезненно. Приказал придержать ватку и не ерзать, а сам отошел к стоящему у стены шкафу и принялся там рыться, бурча что-то себе под нос. Сергей некоторое время наблюдал за ним, а потом с удивлением отметил, что голова больше не болит. Впрочем, что за чудо-укол он спросить не успел – опять влез неугомонный Сурок, поинтересовавшийся, что там с Шариковым и его напарником.
Доктор пожал плечами и безразличным тоном сообщил, что оба допрошены, подлечены и утром отправлены. Куда? А ему о том не докладывают, но явно не в крымский санаторий. Но вообще, для допроса хватило бы и одного Шарикова. Второго можно было сразу валить – риска меньше.
Сурок явственно позеленел. Все же просто стрелять в человека, зная, что не убьешь (хорошо их все же учили) и бить насмерть две большие разницы. Доктор посмотрел на него и цинично посоветовал – надо было просто всю обойму в живот всадить. И откачать вряд ли успеют, и не убил вроде, грех на душу не взял.
Сурок позеленел окончательно. Хорошо еще развития их милый почти домашний междусобойчик не получил. Вновь скрипнула дверь, и на пороге появился генерал Кузнецов в небрежно наброшенном на плечи халате.
– О, я смотрю, наши герои все в сборе, – с чуть
