А впереди еще ждал татуаж бровей и губ и полная смена гардероба. Зато фотография моего нового лица, высланная доктору, получила полное его одобрение.

После всех этих разительных и скоропалительных перемен в маме дочка неделю шарахалась и плакала при моих попытках обнять ее. На работе тоже начались проблемы: первый же полет в новом облике закончился полным фиаско – меня не выпустили пограничники, и пришлось в срочном порядке менять весь комплект документов, от паспортов до служебного пропуска и водительского удостоверения. Но все это была ерунда на фоне избавления от прежних неприятностей.

Через месяц мне снова позвонил Владимир Иванович. Сообщил, что Вадик прошел курс лечения, и предстоит самое важное. Наше с ним свидание. Чтобы он увидел меня в новом обличье и закрепил результат. Доктор давал гарантии, что все будет чинно и без эксцессов. И он будет сопровождать пациента. Ну а мне предлагает взять с собой мужа. Рекомендовал одеться поскромнее, а вести себя поразвязнее. И почаще ругаться матом. В общем, вжиться в роль хабалки.

Встречу назначили в ресторане. Вадик был бледен. Увидев меня с короткой черной стрижкой и бровями а-ля Волочкова, чуть не упал в обморок и попытался закатить мне скандал, причем одновременно, но был решительно остановлен Владимиром Ивановичем. Доктор же, наоборот, вел себя уверенно и властно. Как только уселись за стол, стал развлекать нас похабными анекдотами, а я, помня его рекомендации, ржала на весь зал, как лошадь. Олин брат, не понимая происходящего, смотрел большими глазами и все сильнее вжимался в стул.

Под конец ужина, после напоминания врача, он встал, откашлялся. И тихим голосом попросил у нас с мужем извинений за произошедшее. В подкрепление своих слов вручил Виталию ключи и документы на «Порш Кайенн», а мне – бархатную коробку с колье и черный бумажный пакет с тиснением «Manzari Gold», в глубине которого угадывалось что-то меховое и крайне дорогое. Уже на прощание я поймала взгляд своего бывшего ухажера. Взгляд был пустой и незаинтересованный. И даже какой-то брезгливый.

Слава богу! Сработало!

И началась мирная жизнь. Шубка из соболя, которая и была в черном пакете, зимой оказалась просто незаменима. Колье же мы решили продать. И на вырученные деньги сделали ремонт в квартире. Мой муж, правильно истолковав слова доктора при первой встрече, – взялся за ум. Привел себя в порядок. Занялся английским языком. Достал из дальнего ящика диплом об окончании университета – и устроился на другую работу. В представительство американской компании. Совсем уже с другим окладом и перспективами.

Имидж жгучей брюнетки я оставила. Ну не менять же документы по второму разу? Правда, матом так и не научилась ругаться.

У Вадика мозги тоже встали на место. Подлечившись, он все-таки выиграл выборы и с двойной энергией начал работать в Госдуме. Не проходило и месяца, как я натыкалась на знакомое лицо в новостях. Серьезным и уверенным тоном мой бывший друг вещал про новые законопроекты, инициатором которых он являлся. Где-то за его плечом мелькала физиономия соратника, нашего бывшего физрука.

Ольга с детьми и мужем приехали в Москву на весенних пасхальных каникулах. И наконец после пятнадцати лет разлуки я встретилась с подругой. Мы гуляли по городу, который она уже почти забыла, катались на кораблике по Москве-реке, любовались панорамой со смотровой площадки Останкинской башни. Ее сыновья, все как один, очаровались моей дочкой. И теперь у Ани есть аж пять женихов во Франции. И все – аристократы. Выбирай любого!

Летом наша семья собирается в долину реки Луары с ответным визитом. Оля клятвенно заверила, что Вадима в это время там не будет. Да, впрочем, у него в личной жизни тоже все наладилось. Из рассказа подруги я поняла, что он все же развелся с поющими трусами и сейчас встречается с какой-то шведской супермоделью. И все у них серьезно. Ну и слава богу. Я перекрестилась и вечером отметили с мужем это событие бутылочкой хорошего шампанского.

И вот мой последний рейс перед отпуском. Мысли уже далеко от работы. Чемоданы сложены, билеты в Париж куплены. После этого ночного Мюнхена я отдам форму в химчистку и забуду про нее на месяц. Осталось потерпеть чуть-чуть. Я натягиваю улыбку и приветствую первых пассажиров, заходящих к нам в самолет. Они идут и идут по телетрапу, поток все гуще, я еле успеваю здороваться и сортировать их по посадочным талонам. В какой-то момент я поднимаю голову к следующему пассажиру и замираю от шока. Передо мной стоит… Вадик. В костюме, с депутатским значком на лацкане. А в руках то, что пугает меня до одури. Большой букет белых роз. О господи… Мельком смотрю на дату в посадочном талоне. Как я могла забыть? Сегодня же двенадцатое июля. Но как Вадим оказался здесь? Что за совпадение? На автомате пропускаю его в бизнес-класс, а сама стучу зубами и готовлюсь упасть в обморок. Посадка закончена. Двери закрыты. Мне как-то надо заставить себя зайти в салон. А хочется быстро открыть дверь, выскочить из самолета – и пусть летят без меня.

Сначала в туалет. О боже, что с моим лицом и глазами? Зрачки были до предела расширены от страха. Я протерла лицо влажной салфеткой. Но толку… И руки дрожат. Зашла на кухню. Стакан воды со льдом немного привел в чувство. Держись, Лена! Ты бывала и не в таких передрягах! Просто подойди к Вадиму и спроси, что значит этот букет и как сам он попал на этот рейс? Я выглянула из-за шторки. Вадим уже сидел на втором ряду. Остальные кресла салона были пусты. Похоже, он единственный пассажир бизнес-класса на этом рейсе.

Надо идти.

– Добрый вечер! Добро пожаловать! Рада приветствовать на борту нашего самолета, выполняющего рейс Москва – Мюнхен. Меня зовут Елена, и я буду обслуживать вас сегодня, – на автомате проговорила я.

– Привет, Леночка! Почему так официально? Присаживайся! Я выкупил весь бизнес, кроме меня, здесь никого. Можно и без церемоний. Мне надо поговорить с тобой. – Вадик показал рукой на соседнее кресло, через проход. И я, как загипнотизированная, опустилась в него.

– Леночка, я не буду тянуть. Знаешь, много думал и понял, что люблю тебя такую, какая ты есть. Все равно – блондинка, брюнетка. Брюнетка – даже интереснее. Смотри! – Вадим протянул свой телефон, я взяла его дрожащими руками и увидела на экране фотографию. Знакомый мне могильный камень