Пока шли, Тёма рассказывал, что было после того, как я устроила показательное выступление. Никто не мог назвать это суицидом. Никто. Кроме меня. Я ведь падала с мыслью, что это конец. Но эта мысль так и умрёт со мной.

Получается, что то чувство зова, то притяжение, что тянуло меня наверх, было не плодом моего больного воображения, а попытка Императора Вайласа меня спасти? Получается, что так. Прокручивая в голове его поведение, вообще казалось, что он всеми силами старался меня не напугать. Да ещё его фраза: «Моя Ализе». Мало того, что он знает моё немецкое имя, так ещё к себе решил заграбастать?

— Кстати, я вам не показала. — Позвала я троицу, и они мигом все обернулись. — У меня татуировка закончилась. — И вытянула запястье, во всей красе показывая рисунок.

— Очень красивая, но что она означает? — Задумчиво проводя кончиками пальцев по цветку, озаботился Илья.

— Если бы я знала. — Выдохнула я, хлопая по бедрам.

Однако на этом странности в нашей жизни не заканчиваются. Что называется, дальше — больше!

— Народ, а вам не кажется, что слишком уж быстро мы дошли. — Прошептал Тёма, когда мы свернули на 13-ю линию, но сами не заметили этого.

Весь наш путь занял от силы час! Даже солнце ещё не в зените, хотя друзья нашли меня рано утром и мы как минимум часа три проторчали в лесном домике!

— Может, сначала отправимся на 16-ю линию? — Спросила я, оглядываясь по сторонам. Мало ли где нас поджидают.

Но моя татуировка, которой я уже привыкла доверять за всё это время, молчала. А раз молчит, значит, всё в порядке.

— Давай заберем всё необходимое по-быстрому и просто туда, к тебе переберёмся. — Илья уже фактически бежал к дому, так не терпелось оказаться в каком-то маломальском защищённом месте.

— Ильич! — Я схватила Мельниченко за рукав и потянула его назад. — Притормози.

— А чего ждать-то? — Воскликнул парень, показывая, что вроде бы всё чисто.

Действительно, на участке никого не было. Треугольника тоже не было видно, да и самочувствие всех троих было адекватным.

Я прикусила губу и всё же решилась пройти вперед, отпуская Илью. Тот едва ли не вприпрыжку добрался до дома, открывая калитку.

Даша поднялась по ступенькам на крыльцо и повернулась ко мне. Вид у неё был спокойный.

— Смотри, всё на месте. Так же, как мы и оставили, когда решили идти в Артек.

Не могу сказать также, ведь я здесь уже пару недель не появлялась, чтобы запаха моего не было.

Всё-таки зашла я с осторожностью. Постоянно оглядываясь, думая, что вот-вот и нас накроют. Каждый мой шаг сопровождался диким биением сердца. Но всё в доме показывало — здесь кроме нас никого нет! Прошло много времени, пока я полностью расслабилась и перестала шарахаться от любого движения.

Дашка так растрогалась, когда поняла, что всё перевезти у нас в любом случае не получится. Мы только два часа перетаскивали продукты в тот домик!

— Ну вот, и закончилась наша жизнь здесь. — Грустно прошептала Гончарова, закрывая дом на замок.

Ставни снова были заколочены, посуда вымыта и убрана. Что-то, особо необходимое, забрали на 16-ю линию. Закрыли также баню, но вот остались без убежища.

В полном молчании двинулись в наш новый дом. В последний раз, оглядываясь на дом, который многие месяцы был нашим пристанищем.

Всему когда-нибудь приходит конец. Мы действительно не могли больше здесь оставаться. Но я-то уже привыкла к своему домику. Привыкла, что он небольшой, уютный. Что я там сама себе на уме. Дашин дом мне тоже нравился, большой, красивый, там мы могли разойтись по разным комнатам, побыть наедине со своими мыслями. Здесь же такой роскоши не будет.

Домик на 16-ой линии был заполнен всякой всячиной: продуктами, одеждой, каким-то книжками, спальными вещами. Мы потратили ещё несколько долгих часов, чтобы всё разложить по местам.

Ужин вызвалась готовить я. Желудок урчал, требовал немедленно его накормить! Пока варилась картошка, которая в будущем планировала совершить головокружительную карьеру в пюре, я жарила сосиски. Как-то странно всё это. Почему за нами никто так и не пустился в погоню? Если меня видели ребята, как я вылезла из воды, стало быть, и Император тоже! В чём была проблема последовать за мной? Что-то не сходиться в этой мутной истории.

Когда картошка наконец-то преобразовалась в пюре, а сосиски пустили свои соки на сковородке, на улице заметно стемнело. В доме было подозрительно тихо. Но оно и понятно. Тёма и Илья ушли топить баньку, а Даша…. А, кстати, где она?

— Даша?! — Позвала я Гончарову, выключая газ, оставляя сосиски на горячей сковородке под крышкой. Подруга не отзывалась.

— Тёма, Илья?! Вы Дашку не видели? — Крикнула я с крыльца.

Дверь в баню была открыта, но дыма из трубы не было. Странно, они там уже полтора часа торчат, должно было уже получиться растопить! У меня без проблем получалось.

— Даша! — Вышла из дома и повернула в сторону заднего двора.

Никто не отзывается.

— Народ, хорош прикалываться! — И даже на это мне никто не ответил.

— Даша? — Пропищала я, а сердце сковывают стальные нити страха. — Ребята, вы где?

На несгибаемых ногах иду в сторону бани, хотя уже понимаю, что там тоже никого нет.

— Я здесь. — Только я подошла к черному проёму баньки, как голос Дашки послышался у дома. Я выдохнула.

— Ты зачем меня пугаешь, дурында! — Злобно прикрикнула я, забывая о бане и снова разворачиваясь к дому. — А где Тёмыч с Ильёй? — Спросила я, подходя к крыльцу.

Никого.

— Я здесь. — Быстро разворачиваюсь и вижу тёмную фигуру, входящую в баню. Не целиком.

— Илья? — Несмело, дрожащим голосом позвала я, в страхе оглядывая участок.

— Я здесь. — Голос Ильи вообще слышу из дома!

Но я знаю. Там никого нет. Из глаз посыпались слёзы, но я не могла моргнуть.

«Я здесь. Я здесь. Я здесь». — Повторяется с завидной регулярностью.

Оцепеневшая от страха, я прохожу к скамейке, что стоит около пустой бочки. Сажусь и утыкаюсь лицом в ладони.

— Я здесь. — Голос Даши прямо надо мной, а я не могу пошевелиться. Слезы льются сами по себе. От отчаяния. И от душащего чувства ужаса.

— Я здесь.

— Я здесь.

Раскачиваясь, зажимаю уши ладонями, лишь бы не слышать эти голоса. Не открываю глаза, лишь бы не видеть эти страшные, чёрные силуэты. Хочу одного, чтобы это всё закончилось.

— Пожалуйста, перестань! Пожалуйста! — Сквозь слёзы произношу я, но