Вчетвером мы вышли на улицу. Я с Адамом впереди, мужчины по бокам, точно конвоиры.

Он улыбался мне, но я не могла сложить губы в улыбку. Меня трясло, лихорадило. Продавец в лавке сейчас наверняка начнет отнекиваться, что нас не видел, никакую карту нам не продавал. И вообще — таких карт у него в магазинчике никогда не было.

Назар же своровал эскиз из музея! Залепил его в карту, дал продавцу на лапу, мне объяснил поручение. А потом дал как-то наводку в местные органы, что, мол, Адам его выкрал.

Филигранный план. Зачем-то ему нужно, чтобы Адама задержали на Таити. Или, чего хуже, упекли за решетку. Вспомнились Нидерланды, когда мы вдвоем в разных камерах провели сутки. После чего нас выпустили. Тогда он явно имел связи в правоохранительных органах. А тут? У него есть влияние?

Назар почему-то выбрал именно Французскую Полинезию. Может, здесь Адам беззащитен? Не может же у него быть в каждой стране свой человек и связи.

Туристы вышли из лавки, когда в нее втиснулись полицейские. За прилавком не оказалось мужчины, который продал нам карту. Вместо него стояла миловидная женщина в цветастой блузе.

— Вам что-то подсказать?

— Значит, мужчина продал? — Полицейский перевел строгий взгляд на Адама, который чуть не лопался со смеху.

— Хорошо сработано. — Он поднял большой палец вверх. А у продавщицы спросил: — У вас есть сменщик? Мужчина с короткой стрижкой и седоватой бородой?

— Нет. — Женщина покачала головой, вылупив глаза. — Мы с сестрой сменяем друг друга.

— Пройдемте.

Полицейский взял Адама под локоть и вывел из лавки. Я поспешила следом.

— Значит, в этой лавке вы купили карту? Странно. Продавца такого нет, похожие карты не продаются. Нехорошо лгать, мистер. Покажите ваши документы.

Это полное издевательство! Просто цирк с конями! Я вклинилась между мужчинами.

— Послушайте, это я попросила его купить карту. Она мне понравилась. И я не знала, что в ней что-то спрятано. Наверно, тот мужчина из лавки сам и своровал эскиз, но потом испугался и решил его…

Мой английский оставлял желать лучшего. На нервах забыла перевод слова “сбагрить”. То есть сбыть или… Черт. Все мысли врассыпную.

— Малышка, не надо, — прошептал Адам, и я почувствовала жар его ладони на своем плече.

— Мисс, не стоит выгораживать вашего бойфренда. Он вчера с вами был в музее, разведал обстановку, а ночью пришел и своровал эскиз.

— Это наглая ложь! Я могу доказать, что всю ночь была с ним в номере!

— Вы всю ночь не спали? Он спокойно мог встать, когда вы уснули, добраться до музея и быстро вернуться.

Адам меня уже силой отставил в сторону. От бурлящей злости я вот-вот взорвусь. Полицейские тоже подкуплены! Что им ни скажешь, они будут гнуть свою линию!

Что же делать, что?

— Подождите. — Адам поднял руку. — Я сейчас сделаю один звонок и потом покажу документы. Это буквально минута. Могу говорить при вас.

— Никаких звонков. — Полицейский кивнул своему коллеге, и тот достал наручники. — Поедем в участок.

Сердце рухнуло в пятки. У Адама сползла улыбка. Он насторожился — это плохой знак. Но не сопротивлялся, позволил себя заковать в наручники.

— Малышка, не волнуйся. Я ненадолго.

Как тут не волноваться? Как? Неужели можно спокойно смотреть, как его ведут к полицейской машине, будто он опасный преступник?!

По щекам потекли слезы. В горле звенел крик, но я держала челюсти плотно сомкнутыми. Внутренности сворачивались в тугие узлы. Солнце жгло ядом. Невыносимо. Я так не могу.

Туристы проходили мимо, словно тени. Я до последнего стояла на месте не двигаясь, пока полицейская машина не скрылась за углом. Ноги сами понесли меня в гостиницу. Я бежала так быстро, словно за мной гнались волки.

Где этот Назар? Где его номер? Я его сейчас… просто голыми руками прибью. Ярости у меня хватит. Она придает нечеловеческие силы.

За стойкой ресепшена стояла миленькая девушка. На первый взгляд. Долго не хотела признаваться, в каком номере остановился Назар. Но когда я уже была готова перелезть через стойку и начать ее трясти за шиворот, она наконец сказала.

— Он еще утром съехал, успокойтесь, мисс.

Нет в мире таких цензурных и матерных слов, которыми можно его назвать. Мерзавец — слишком мягко. Урод, мразь — слишком ласково. Скотина — обижать животных.

На взводе я вернулась в свой номер. И едва закрыла дверь, из меня словно все силы выкачали. Я упала на кровать и зарылась лицом в подушку, которая быстро пропиталась моими слезами.

Что с ним будут делать в участке? А если посадят? А если повезут вообще не в участок, а в другое место?

Он сказал, что ненадолго. Но десять минут без него — уже невыносимая вечность.

Глава 23

Адам

Она зацепила меня с первого взгляда. Я как раз сел за столик с человеком, с которым собирался договориться о сбыте алмазов в Нидерландах, когда стройная официантка подошла к нам и спросила, что мы будем заказывать.

Я ей потом говорил не раз, какой у нее завораживающий взгляд. Но на самом деле, естественно, вся она, целиком и полностью, сводила с ума. Ее черные шелковистые волосы, ее мягкая кожа, ее аккуратные сочные губки.

Но глаза… Я в них хотел смотреть и смотреть. Что скрывалось за этим ее интересным взглядом? Какой у нее характер? Я загорелся.

У меня была деловая встреча, и я не стал включать все свое обаяние, чтобы вызвать ее улыбку. Для начала. Я договорился с человеком, он ушел, и тогда уже приступил к делу.

Девочка хорошо держала себя в руках. Немного растягивала губы в сдержанную улыбку в ответ на мои слова. Что я тогда ей говорил? Шутку, бред какой-то, завуалированный комплимент. Мало осталось в памяти. Зато четко отпечаталось ее лицо, фигура, ее плавные изящные движения.

Мне хотелось ее обнять. Я понял, что она не из тех, кого легко затащить в постель. К тому же мне стало интересно с ней сначала пообщаться.

Марта. Русская девочка. Почему уехала на заработки именно в Нидерланды? Зачем ей деньги? Какие у нее мечты?

Я написал на салфетке предложение погулять.

— Простите, мы на работе не знакомимся, — сухим голосом ответила она и вернула мне салфетку.

Ответственная. Или мое обаяние не сработало? Я ей не понравился? Как так? Для меня