У меня только что чуть сердце не остановилось, а она, мать твою домового вызывала!

И вроде смешно ведь, а в то же время вспоминаю, как именно я сюда попал… Словно магнитом ведь притянуло!

Тяну свою кроху поближе к себе.

— Колдовала значит? — Улыбаюсь. Целую. — Я почувствовал. Не колдуй на меня больше. Я сам приходить буду.

Геля смущенно улыбается.

— Не буду! — Карамелька целует меня, а я чувствую, что вновь желание горячей лавой стремится к паху.

— Прекращай меня так целовать, если не хочешь вновь быть прижатой к матрасу. — Произношу не прерывая поцелуя.

Геля ласково проходится ладошкой по моему животу и спускается ниже.

— А кто тебе сказал, что я против?

Она нависает надо мной, мы съедаем друг друга взглядами.

Хватаю ее за аппетитную попку и усаживаю на себя.

— Ну тогда ты будешь сверху. Обучать тебя буду руководить.

Смеется.

— Вы мне передаете бразды правления? Быть такого не может!

Прохожусь языком по мочке уха и прикусываю его.

— Не может! Даже не мечтай! Руководить буду я!

Ангелина улыбается и целует меня. А я показываю ей, как умеют любить взрослые дяденьки. Сама виновата! Сама напросилась! От ее стонов бешено бьется мое сердце и я отчетливо понимаю, что у нас с ней это не на один раз. И даже не на два. На долго это. Нам же нельзя теперь друг без друга…

Наши стоны впитываются в каждый уголок комнаты лишая ее невинности. Ведь здесь такое происходит впервые. Ловлю себя на мысли, что обязательно свожу Карамельку и к себе домой и к родителям и куда ни будь еще… Я так и не понял, что там у нее с мужем и есть ли он вообще и кто тот мужик?

Сейчас я знаю только одно: она теперь моя и я все сделаю, что бы она осталась моей.

Глава 27

Ангелина

Мне снится сон. Что я ночую в комнате отдыха шефа. На самой запретной территории нашего офиса. Он со мной. Между нами такая страсть, что губы болят от поцелуев. Да что там губы… Все тело ломит от прошедшей страсти.

Просыпаюсь от громкого стука в дверь.

Блин! Это был не сон! Я в комнате. Голая. Хватаю пижаму, которая так и осталась лежать на краю дивана, и наспех натягиваю ее на себя. Стук прекращается, но зато поворачивается ключ в замке.

В комнату входит Маша.

— Гелька, собака ты бесстыжая, я перепугалась за тебя! Ты чего до сих пор спишь?

Я не могу прийти в себя. Почему она так рано на работу пришла? Вдруг сейчас из душа Андрей выйдет, а она здесь. Я на всякий случай даже прислушиваюсь, не бежит ли в душевой вода. Но, к моему облегчению в комнате тишина.

— Сплю. А ты чего так рано. — шепчу, потому что до сих пор сердце где- то в пятках стучит.

— Ангелинка, время восемь сорок пять. Сейчас Светка с минуты на минуту придет. Она сегодня за главного. Шеф с Женей в командировку же улетели на день! Не помнишь?

Я хватаю телефон и понимаю, что забыла будильник завести. До четырех мне сегодня нужно освободиться, что бы переехать. Поспешно оглядываю комнату. Ни намека, что Андрей провел ночь в этой комнате со мной. Только вино и еда со стола убраны. Но это ведь я сама могла сделать и забыть. Вина-то я вчера выпила…

— Блин, — как-то резко соскакиваю и по тяжести внизу понимаю, что нифига это не сон.

Улыбаюсь. Извращенец ненасытный.

— Я пошла кофе варить. Выйдешь из комнаты только после моего сообщения. — Машка уже стоит у выхода из комнаты.

— Шоколадка с тебя, засоня. — И подмигнув мне закрывает дверь.

Я устало падаю на диван. Боже! Как сладко в душе… Какая приятная усталость в теле…Закрываю глаза и вспоминаю наши безумные поцелуи. Губы горят. Вчера я подумала, что шеф был пьяный, но потом поняла, что это не так. Вчера я открыла его заново. И еще больше влюбилась в него.

Просыпаюсь от пиликанья телефона. Информация о погоде. Блин. Двадцать минут прошло. Я уснула. Сообщения от Машки еще не было. Быстро бегу в душ освежиться, и умыться. Затем надеваю заранее приготовленную одежду и наношу немного румян на щеки. Глаза влюбленно блестят. Всего одна ночь, а я уже изнутри, как лампочка свечусь. Чувствую, что именно сегодня я стала женщиной. Не три года назад, не когда Янку родила, а именно сегодня. Потому, что Андрей во мне эту женщину разбудил.

Но он так по- английски исчез… Может будить просто не хотел?

Телефон вновь тренькает.

«Выходи Ко-Ко. Светка до шоурума пошла»

Я выплываю на ватных ногах и плюхаюсь в свое кресло.

А Машка тянет ароматный кофе и с подозрением смотрит на меня.

— Только не говори мне, что бухала вчера и сериалы всю ночь смотрела! Я от зависти умру.

Я выдыхаю и улыбаюсь.

— Не. Не бухала и не смотрела… Просто вчера ночью шеф приехал ну и наказал меня в общем…

Приятно так наказал… — играю бровями.

Лицо Маши вытягивается, рот раскрывается, но я успеваю вытащить аппетитную косточку прежде, чем она его захлопнет.

Смеюсь.

— Машка! Да я чуть сума от страха не сошла. Всю ночь фоном телевизор работал. Под утро только уснула в позе эмбриона. Тело все затекло так, что даже ломит.

— Да ну тебя! — плюется Машка. — Я уже чуть не сикнула от радости.

Посылаю Машке воздушный поцелуй и встаю с кресла.

— Пошла я, короче, за шоколадкой для своей спасительницы.

Иду еле ноги переставляя. Улыбаюсь. Возле двери оборачиваюсь к Машке.

— А этот Громов такой извращуга, оказывается… Я после него кое-как хожу…

Машка громко смеется и закрывает глаза рукой.

— Иди давай за шоколадкой, фантазерка.

Я, передвигаясь с улиточной скоростью успеваю сегодня сделать немного.

Мне все время хочется спать. А еще безумно хочется, что бы Андрей мне написал. Ну или самой написать ему хочется. А лучше позвонить.

Но мой телефон молчит.

В обед на кухне у нас оживленно. Вновь внеплановое совещание с обсуждением поздравления Евгения Вадимовича. Гул стоит, как в улье. Человек десять нас, не меньше. Скоро еще Жанна с Варей должны подойти. Куда уж без них? Жанна на меня злится за то, что на должность помощника оформили меня. Но она ведь сама так не вовремя заболела. За день до собеседования…

Мои коллеги по- очереди предлагают свои варианты поздравления. Спорят, прикалываются, смеются…Но когда на кухне появляется Маруська с планшетом и «Громовской» папкой все замолкают. Звонит Андрей по видеосвязи.

Маша устраивает планшет на столе и всем показывает кулак, давая понять, что бы мы сидели тихо.