– Сэр, – выпалил Хаммерсмит, – не далее чем два часа назад мой отряд наткнулся на зулусов. Числом около сотни – никак не меньше. Дело было уже в сумерках, а потому точную численность вражеского подразделения доложить не могу. Мы атаковали дикарей, но те, не приняв боя, отступили, оставив лежать на земле не менее десятка убитых и раненых.

– Где именно вы столкнулись с дикарями? – заинтересовался Челмсворд.

– Там отличный ориентир, – растянул губы в улыбке капитан, – водопад размером с дом. Местные называют его Мангени.

Лорд постарался припомнить карты местности. Он не один вечер корпел над ними, планируя свои действия в Зулуленде. И уж позабыть, где находится водопад Мангени, лорд бы точно никогда не смог.

– Отлично, – произнес он. – Присаживайтесь к моему столу и разделите со мной ужин.

Лорд Челмсворд никогда не прибеднялся. Не называл то, что он ел, скромной солдатской трапезой, или как-то в этом духе. Он всегда считал, что офицер, а уж тем более генерал, который полностью сам оплачивает свой стол, не должен отзываться о нем настолько пренебрежительно.

Слуга как раз принес прибор для Хаммерсмита, поставил его перед присевшим за стол капитаном.

Лорд Челмсворд подумал, что с запахом конского пота, исходящим от Хаммерсмита, вполне можно примириться. В конце концов, идет война и надо чем-то жертвовать ради своих людей.

Однако прежде чем продолжить трапезу, Челмсворд велел слуге позвать дежурного адъютанта. В это время ничего не стесняющийся Хаммерсмит уже вовсю уплетал генеральскую еду.

Все тот же молодой человек из хорошей семьи вошел в шатер и отсалютовал генералу.

– Моей колонне готовиться выступить завтра через час после подъема, – сказал Челмсворд. – И передайте офицерам, что мы обнаружили зулусов.

Теперь коней уже не было смысла гнать во весь опор. Отряд майора Лоуренса двигался со скоростью, едва превосходящей скорость пешехода. Всадники натальской милиции покачивались в седлах, кое-кто даже дремал, рассеянно придерживая рукой поводья. Лоуренс не обращал на это внимания. После зоркий всадник из харишей шерифа Али жестоко отчитает нерадивцев, но это будет, когда они вернутся к сборному пункту на холме Изандлхвана. Сейчас же всем не до того – пускай отдыхают люди. Если только с седла никто не свалится. Тогда несчастный станет предметом для всеобщих насмешек – и долго еще ему будут припоминать этот случай.

Отряд Лоуренса глубоко ушел в земли зулусов, идя по отчетливым следам на мокрой земле. Дикари не считали нужным прятаться у себя дома. И теперь это играло на руку разведчикам. Влекомые азартом майора милиционеры не покидали седел больше суток. Солнце спряталось за горизонт – пришел чудовищный холод южноафриканской ночи. Затем оно снова поднялось – щедро одаряя жарой. Теперь клонилось к западу – и земля под копытами коней остывала. А всадники все ехали и ехали по саванне, следуя за хорошо видимой цепочкой следов вражеского отряда.

– Не нравится мне тут все, – подъехал к Лоуренсу всадник в бурнусе харишей. Он говорил с сильным акцентом, так что майор с трудом разбирал слова. – Дурно тут. Надо разведчика вперед послать.

– Разбуди кого-нибудь из тех, кто сейчас дремлет в седле, – согласился с его словами Лоуренс, – и гони вперед. А лучше сразу двоих. Так вернее будет.

– Да, – кивнул хариш. Приучить их к воинской дисциплине было совершенно невозможно.

Он подъехал к ближайшему спящему в седле милиционеру и без предупреждения огрел его плетью, проехавшись через всю спину. Тот громко вскрикнул, разбудив других дремлющих и подняв легкий переполох в отряде. Лоуренс улыбнулся, предчувствуя грядущую бурю. И та не замедлила обрушиться на голову несчастного.

– А если бы это был сабля?! – приглушенным голосом сипло кричал хариш. – Две твоя половинка уже валяться на земле! Любой самый глупый зулус проткнет копьем тебя, когда ты спишь! Ехать вперед на разведку! – Хариш ткнул милиционера плетью под ребра. – Ты! – Он указал на еще одного всадника. – И ты! – Плеть сместилась, указывая на третьего. – Ехать – тоже! Быстро скакать – и быстро говорить, что впереди!

Выбранные разведчиками тут же пришпорили коней, стремясь поскорее убраться подальше от гнева разъяренного хариша. Остальные теперь и думать забыли о том, чтобы прикрыть глаза хотя бы на минуту.

Разведчики вернулись через четверть часа – как и положено. Точнее, вернулся только один из них. Он мчался, то и дело вонзая шпоры в бока своей взмыленной лошади. А это могло означать только одно. Враг найден!

Лоуренс оставил отряд на попечение хариша, а сам поскакал навстречу разведчику. Тот начал кричать еще до того, как они встретились. Половины слов – не разобрать. Но общий смысл и так понятен.

– Большой иканда, – выкрикивал милиционер. – Много зулу! Наших пальцев не хватит пересчитать! Готовятся выступать!

– А остальные где? – спросил у него Лоуренс, подъехав вплотную.

Разведчик сглотнул.

– Следить остались. Меня назад послали – сообщить.

– Далеко отсюда этот иканда?

– Пять минут галопом. Мы зашли с той стороны, где его не охраняет никто. Он внизу – далеко его ехать до самого иканда. Но с холма – как на ладони.

– Конь твой обратно галоп выдержит?

– Он двужильный у меня, – не без гордости произнес милиционер. – Выдержит.

Лоуренс обернулся к подъехавшим всадникам.

– Галопом – марш! – скомандовал он. – За мной!

И пустил коня вперед. Прискакавший разведчик быстро нагнал его – и повел в нужном направлении.

Офицеры 1-го и 2-го батальона 24-го Пехотного полка ее величества праздновали встречу уже не первый вечер. Встречи этой не должно было состояться, если бы все шло согласно уставу британской армии. А он гласил, что пока один батальон полка сражается за границей – другой находится в Англии в месте постоянной дислокации и проводит тренировки. По возвращении потрепанного батальона его место на фронте занимает отдохнувший и пополнивший личный состав.

Однако сейчас положение в Африке требовало присутствия как можно большего количества войск. А потому из Питермарицбурга 24-й полк выступил в полном составе. И это только радовало многих его офицеров. Все-таки сражаться рядом с товарищами по полку намного лучше, чем с кем бы то ни было другим.

А уж пить с ними – так и вовсе одно удовольствие!

И офицеры пили. Не всегда умеренно. Ведь война эта была какой-то ненастоящей, что ли. Взяли всего