Шрифт:
Закладка:
И снова песни о любви… Она поправила кристалл-усилитель звука в бронзовой подставке и опустила пальцы на клавиши, на миг закрыв глаза. Интересно, какая мысль сейчас посетила ее? Можно было хотя бы прочитать ее эмоции, но все мои попытки уже не раз оставались бесполезны. Ее аура, невиданной мною раньше силы, не позволяла сделать это, вставая бетонной стеной на любые проницательные поползновения в ее сторону. Может быть, поэтому ей не везло в личной жизни? По той причине, что ее бывшие парни не могли понять ее характера из-за этого магического барьера, но вместо того, чтобы достойно расстаться, начинали по-свински себя вести. Вот тут уже ее аура не причем.
Задумчиво глядя куда-то перед собой затуманенным взором, она смотрела поверх голов присутствующих, звуки первых аккордов романса летели ввысь, теряясь в бездонной темной глубине ночного неба. Я узнал этот романс. Его смысл и посыл были мне так близки все эти годы, что ее сегодняшний выбор песни уже казался мне мистическим и вовсе не случайным. На корабле воцарилась благоговейная тишина. Первые строки романса… Голос с бархатистыми интонациями, такой до боли знакомый и желанный. И словно не было никого вокруг, лишь мы вдвоем, и этот романс предназначался только мне одному. Наши взгляды встретились, и я ощутил себя птицей застывшей над пропастью в свободном полете. Ее губы тронула легкая полуулыбка, которая, без сомнений, предназначалась мне. Во всяком случае, мне хотелось так думать. В груди живительным эликсиром разлились тепло и нежность.
- Там нет меня, где на песке не пролегли твои следы. Где птица белая в тоске, где птица белая в тоске кружит у пенистой воды…
Да. Я угадал. Это именно тот самый романс, о котором я и думал. Я не раз его слышал, когда жил на Земле, но никогда не слушал его специально. Потому, что слишком болезненно и близко к сердцу воспринимал его смысл. Казалось, что в этих строках заключена вся моя жизнь. Жизнь без нее. И пусть ее не было рядом со мной, ее образ навсегда затаился в самом сердце, и куда бы я ни следовал, он остался со мной навечно. Теперь я точно знаю, что самая тяжелая наука жизни, это та, где нужно учиться жить после потери любимого человека.
Отзвучали последние прощальные звуки мелодии романса, и тишина взорвалась бурными аплодисментами и многочисленными криками: «Браво!» Изящно поклонившись благодарным зрителям, Герда вернулась за наш столик, провожаемая сотнями восхищенных глаз.
- Я бы слушал тебя хоть целую вечность, - сказал я, наклонившись к ней.
- Мне приятно это слышать, - ответила она, и в доказательство сказанного ее щеки расцвели бледно-розовым румянцем, а в глазах вспыхнули зеленые искорки.
Церемониймейстер объявил о начале кулинарного шоу, которое должно было начаться с появления обещанного нам кондитерского шедевра. Спустя минуту этот самый шедевр, похожий на белый конус, украшенный черными аляповатыми цветами, катили двое мужчин в униформе поваров на маленьком передвижном столике.
- Чисто зрительно я бы не назвал это шедевром, - негромко заметил я.
- Прошлый опыт знакомства с едой «Павлина» мне подсказывает, что и на вкус это будет далеко не шедеврально, - шепнула мне Герда, наблюдая за процессом представления торта, в котором, на первый взгляд, вроде бы все шло по плану.
Внезапно, тележка с тортом резко набрала ход, словно кто-то специально придал ей ускорения, и стремительно понеслась вперед. Никто не успел понять, что происходит, как вся композиция, опасно качаясь, резко свернула вправо, где как раз стояли остолбеневшие Джеран и его приятель, где в последний раз качнулась и окончательно рухнула на мужчин. Толпа замерла, издав всеобщий изумленный возглас. Такого поворота не ожидал никто.
- Мать твою в коньках на босу ногу! – послышался чей-то голос из толпы.
- Это часть шоу или что вообще?
Джеран, пребывая в шоковом состоянии заторможено осматривал себя, после чего они с Эвердом ошеломленно воззрились друг на друга, созерцая свой внешний вид. А посмотреть там было на что – огромные кремовые кляксы на темной ткани плащей и лица, покрытые густым слоем крема, из-за чего понять их выражение было весьма проблематично.
- Какого бешеного тролля, - бормотал Эверд. – Что за…
- Лорд Кайран, - обратился командир корабля к шеф-повару, - потрудитесь, пожалуйста, объяснить, что это сейчас произошло и по какой причине.
- Извините, капитан! Священный Союз свидетель – это досаднейшее недоразумение! – елейным голоском пропел повар, но я в его искренности усомнился.
Его коллега, судя по растерянному виду, к этой затее не имел никакого отношения.
- Ах, это ты Кайран! Жалкий мерзавец! – закричал Джеран, придя в ярость. – И как это только я тебя не узнал сразу!
- Богатым буду! – парировал лорд Кайран, и всем сразу стало ясно, что происшествие с тортом – вовсе не случайность.
- А я смотрю, ты все по-прежнему бесишься, что Мариэтта выбрала меня, да? Какой-то ботан смог переплюнуть тебя, недоделанный столичный мачо!
- Ах ты ж, жабье вымя! – сквозь зубы прорычал лорд Кайран, задетый, видимо, за живое такой ремаркой. – Провались ты к демонам!
В Джерана полетела кухонная лопатка для торта, которую он неожиданно ловко поймал в воздухе и, молниеносно зачерпнув ею крема из развалин бывшего торта, швырнул им в лорда Кайрана. Так же ловко увернуться скандальный повар не смог, и кремовая клякса залепила половину его лица. Палубу огласил победный клич Джерана и смех его дружка.
- Вот так шоу, - промолвила Герда, с неподдельным интересом наблюдая происходящее. – Не знаю, как тебе такое, но мне это все даже нравится. Хотя, от факта, что вот так обращаются с едой, какой-то части меня все же не по себе.
- И мне тоже, - согласился я с ней. – Но в остальном - просто изумительное по накалу страстей шоу в жанре «импровизация». Потрясающе!
Капитан корабля в это время попытался призвать спорщиков к порядку, но не успел и рта открыть, как его настигла белая кремовая бомба, изрядно испачкав его китель.
- Господа, прекратите это сумасшествие! – повысил он голос, теряя самообладание.
Но, вопреки его замечанию, прямо на наших глазах небольшая перепалка плавно перетекла в чемпионат
