Шрифт:
Закладка:
Наконец они дошли до высокой стрельчатой, двери и Найло повернувшись к женщинам, с видом гостеприимного хозяина сказал:
— Как я и говорил у нас с вами лучшие места, даже коридор, что привел нас сюда — отдельный, не для всех.
Найло распахнул тяжелую дверь и они оказались в роскошной ложе. Убранство было под стать королевскому театру на Райкале, только вот ложа выходила не на сцену, а на арену посыпанную белым, отдающим розовым песком. В ложе было шесть удобных кресел, но по всей видимости хозяин не любил приглашать к себе гостей. Обивка третьего кресла слева было несколько затерта, тогда как остальные пять сияли первозданным цветом ткани. Ожидаемо Найло занял это кресло, жестом руки пригласив женщин присоединиться. Стена ложи, выходящая на арену, и пол до подножия кресел был полностью прозрачными, причем прозрачный полимер был изготовлен таким образом, что не искажал картинку, а наоборот, словно усиливал четкость. Женщины переглянулись между собой и заняли два кресла рядом, оставив одно пустое между собой и мужчиной. Найло нажал кнопку в подлокотнике и через секундную паузу в ложу вошла девушка, вероятно рабыня из числа прислуги. Аль не обратила бы на нее никакого внимания, если бы не реакция господина Найло. Тот вдруг вытянулся в своем кресле, и ранее расслабленная поза превратилась в напряженный комок. Женщина в недоумении, незаметно оглядела полукровку и то, что она увидела, поразило ее. Найло сидел вытянувшись словно струна. Пока девушка приближалась, мужчина несколько раз сжал и отпустил подлокотники, но потом, видимо огромным усилием воли, заставил себя расслабить пальцы.
— Что вам принести господин?
Ее голос был обычен, и внешность обычна, среднего роста, не больше метра шестидесяти, худенькая и возможно даже угловатая, однако не юна, скорее просто выглядит молодо. Не следа изысканности, или породы, простая. Простая как дочка фермера с удаленной планеты. Простая, как Елена Апли когда попала к Капитану.
— Мне воды с картом… что хотят леди?
Елена словно очнулась, быстро ответила:
— Мы хотим тоже самое пожалуй. И не могла бы ваша рабыня отвести меня в дамскую комнату?
В этот момент Елена зорко следила за реакцией Найло, и то, что она увидела подтвердило ее догадку, на слове «рабыня» господина Найло секундно перекосило, но он тут же взял себя в руки:
— У вас не больше пятнадцати минут Елена, поторопитесь. Тулина проводи леди в уборную, а затем приведи назад. После подашь кувшин воды с картом и три бокала.
Девушка коротко поклонилась полукровке и направилась в к выходу, в ожидании замерев у двери. Елена легко понялась с кресла и пошла следом.
За дверью Аль спросила Тулину:
— Сколько тебе лет?
Рабыня запнулась, но продолжила идти:
— Нам не следует разговаривать госпожа.
— Тут стоит прослушка? Или наблюдение?
— Да, стоит, но следят не постоянно… только по необходимости.
— Так ты ответишь на вопрос Тулина?
— Мне двадцать семь лет.
— Ты чистый человек, верно?
— Верно.
— Как давно ты в рабстве? В Рабстве у господина Найло?
— Зачем вам это? — Тулина не выдержала и остановилась, — Чего вы хотите добиться?
— Я хочу выжить Тулина, и чтобы выжили мои близкие. Так сколько ты у него?
— Пять лет.
— Пять лет? — Удивилась Аль, они в это время дошли до санблока и Тулина открыла дверь, пропуская Елену внутрь.
— А что вас удивляет госпожа?
— Ты его любовница, — напрямую спросила Аль.
— Что? — удивилась девушка, она усмехнулась и ответила, — нет конечно, вы ошибаетесь, господин Найло любит кого по-лучше, не таких как я.
— То есть за все пять лет он ни разу не коснулся тебя?
— Нет, конечно.
— А другие?
— И другие… Господин Найло не поощряет такое…
Аль кивнула в ответ и зашла в отдельную кабинку, где некоторое время разбиралась с крайне неудобной одеждой. Но когда привела себя в порядок на минуту замерла и задумалась. Ей не показалось, полукровка крайне остро реагирует на эту человеческую девушку, не трогает ее сам, но не дает трогать кому-либо еще. Тулина чистокровный человек, но от этого Найло крутит еще больше. Почему он не сделал девчонку своей любовницей? Аль усмехнулась, она знала почему. Тут не обычная страсть или вожделение, это любовь. Циничный, жестокий полукровка любит, давно и прочно.
Кажется, она вытянула счастливый билет для себя, Аю и мужчин, этот билет стоял прямо перед ней.
Аль еще раз внимательно осмотрела с головы до ног девушку. Для рабыни возраст двадцать семь лет это существенно, многие не доживают и до двадцати пяти, особенно девушки, особенно не очень красивые. Красивых — ценят, они дорогой товар, приобретение такой рабыни целое вложение. Девушек с внешностью попроще, ждет печальная участь, только если рабыня не обладает ценными знаниями или навыками, как мать Энвера Изета. Но и та подвергалась насилию со стороны хозяина, просто содержание ее было чуть лучше, чем у остальных. За многие годы работы на королеву Райкаля, Аль и Мейтон видели многое. Но такое она видела впервые. Нет, неверным будет сказать, что никогда им не встречалась привязанность, страсть или даже любовь хозяина или хозяйки, а бывало и такое, к своей собственности. Однако всегда хозяин пользовался статусом раба и принуждал жертву к некой пародии на отношения. Отношения, где один был хозяином и диктовал условия, а второй всегда оставался собственностью. Тут отношений и близко не было, рабыня жила в хороших, если не сказать на привилегированных условиях, но никак не расплачивалась за это. Господин Найло — идеалист. Он тихо любит, но страдает в стороне. Или, что, скорее всего, утешает себя тем, что он хоть и полукровка, но полукровка Старших рас, а вот объект его любви — всего лишь человек. Чем бы ни объяснял для себя Найло свои чувства, его слабость очевидна, и как бы ужасно-то не было, именно на ней Аль собиралась сыграть.
— Что же веди меня обратно, — сказала Елена и Тулина коротко поклонившись пошла вперед, ведя за собой женщину.
— Уже прибывают гости, бой начнется через сорок минут, а до этого, как говорили между собой охранники на орбите взорвут ваш корабль, — Тулина остановилась и повернулась к Аль лицом, — хотела бы я чтобы все было иначе, чтобы команда Маллумо наконец освободила нас всех, чтобы арену разрушили…
— Хозяин знает, о чем ты мечтаешь, — усмехнувшись, спросила Аль.
— Нет конечно, нам не позволено думать и мечтать, мы только лишь собственность.
— Ты знаешь, что затевает твой хозяин? Что планируют старшие расы?
— Конечно, — горько улыбнувшись, ответила Тулина, — я может быть и рабыня, и говорить мне не разрешено, но я умею слушать, и смотреть.
