– Я уже точно всё вытащил, леди.

– Нет, не всё. Не Амреннатед. Что-то ещё здесь, – она с силой постучала по виску грязным ногтем. – Это не её вина, что кое-что досталось мне. Я упрямая – я любила гору не меньше её самой. Я не ушла.

– О чём ты говоришь? – Барн схватил женщину за плечи, когда та задрожала. – Куда делась Амреннатед?

– Внутрь горы. Дракониха была стара и не хотела, чтобы её кости растащили после смерти. Разве ты бы хотел этого, если бы жил хотя бы вполовину столько же? Я её не виню. Я видела, как это произошло с Орунном. Поэтому она слилась с горой. И это нарушило баланс… всего – тряслась земля, эти трещины… Все, кроме меня, покинули деревню. Гора и я… почему-то всё смешалось, и теперь часть её во мне… а я просто хочу оставаться дома, в безопасности. – Глаза её наполнились слезами. – А может быть, это только её голос, её желания. Я не знаю. Не имеет значения, если он его убьёт, – простонала она. – Кусков всё ещё слишком много.

– Боги, Диадри, – протянул Барн, ощущая себя абсолютно беспомощным. Он гладил её по плечам, пытаясь успокоить рыдающую старушку.

Его руки внезапно остановились на месте, когда воин осознал её слова. Слишком много кусков.

 Прищурившись, наёмник оглядел стены каверны, позволяя глазам привыкнуть к каменным уступам и теням. Он вспомнил, как ребёнком лежал на берегу Лисьего Уха и рассматривал форму облаков. И сейчас, пока он смотрел, глаза отмечали всё больше змеиных фигур, притаившихся среди неровностей по всей пещере. Пока они не двигались.

Позади него, Арлон упал на живот, когда каменный монстр дёрнулся, ударившись задней частью о скальный выступ на дальней стене. Тяжело свалившись на пол, чудище разлетелось на куски.

– Аметистовые драконы – сильные псионики, – поднялся с земли маг. – Я должен был догадаться – ожившие каменные вирмы. Амреннатед позволила своему телу слиться с горой, и её разум последовал за телом, совершенно невредимый. Но из-за твоей близости к ней и к горе, почему-то часть её души просочилась внутрь тебя.

Затем он пошёл к ним; на его лице застыло выражение триумфа, когда он начал читать слова следующего заклинания.

Барн не собирался ждать и выяснять, что бы это могло быть – в лучшем случае чары, которые убьют или обездвижат их обоих, или всё что угодно, что сохранит разум Диадри нетронутым.

Рука потянулась к оружию, но воин колебался. Волшебник находился слишком далеко. Если Арлон увернётся, если он не попадёт в цель, они с Диадри умрут.

Он изучал стену, следуя изгибам змееподобных, каменных тел, словно мог мысленно приказать им сдвинуться, спрыгнуть на мага.

Культист поднял руки.

Барн мрачно улыбнулся и запустил моргенштерн в пустоту между ними.

Арлон выпучил глаза. Его левая рука сильно тряслась, но он все равно продолжал выводить ею символы заклинания, даже несмотря на то, что правая рука слабо дёргалась, пригвождённая навершием к стене пещеры. Кровь стекала по скале на пыльный пол, но маг продолжал читать, выплёвывая слова заклинания вместе с брызгами слюны.

Он не видел, что камень за его спиной задвигался, разбуженный столкновением металла со стеной.

Ещё два змеевидных туловища развернулись и заметили движения заканчивающего колдовать культиста.

– Держись за мной, – приказал воин женщине, когда та попыталась принять сидячее положение.

Они смотрели, как маленький язычок пламени появился над целой ладонью Арлона, разгораясь до сине-оранжевого шара.

– Приготовься бежать, – прошипел наёмник, понимая, что Диадри не сможет убраться с пути летящего огненного снаряда.

Но сфера взорвалась там же, где и возникла, когда третья голова-наковальня оторвалась от стены рядом с воздетой рукой, одним движением смяв и магическую конструкцию, и самого мага.

Чары рассеялись, когда наковальня впечатала тело Арлона в стену, так же, как ранее моргенштерн обездвижил руку. Стукнувшись головой, человек обмяк и сполз вниз.

Барн всё ещё держался настороже и закрывал Диадри собой, пока вирмы спускались со стен. Они бродили по пещере, обводя её своими невидящими глазами и водя головами из стороны в сторону, как будто могли чуять добычу, как кровавые гончие, напавшие на след.

Наконец, не обнаружив ничего двигающегося, они остановились и свалились на пол каверны грудой камней. Спустя пару мгновений их уже было не отличить от обычных каменных образований.

– Он мёртв? – спросила Диадри, рассматривая неподвижное тело мага за спиной своего защитника.

Барн кивнул.

– Ты готова вернуться домой, Диадри? – шёпотом спросил он в ответ, боясь даже дышать, из страха, что каменные драконы снова оживут. – Амреннатед снова заснула.

– Ещё нет, – отозвалась старая женщина. – Мне нужно побыть здесь.

Почему-то мужчина не удивился. Он сомневался, что она будет в состоянии проделать головокружительный путь обратно вниз. Глаза старушки затуманились и смотрели куда-то вдаль, а щёки её впали ещё глубже. До наёмника внезапно дошло, что не смотря на все эти вещи, она выглядела практически так же, как всегда, со времён его молодости. Она была старой тогда и оставалась старой сейчас. Он даже не помнил времени, когда она выглядела моложе. Воин с удивлением подумал – почему же он понял это только сейчас?

– Долго? – уточнил он.

– Столько, сколько потребуется, чтобы все воспоминания ушли, – сказала она. – Не спрашивай, сколько точно. Понятия не имею.

– Я имел в виду, долго ли ты тут жила, Диадри? На горе, – он заколебался. – Ты ведь лично знала Амреннатед? И говорила с ней.

– Полагаю, ты думаешь, что и я, и она, и гора – все мы одного возраста? – она хрипло хмыкнула. – Нет, мальчишка. Я не такая старая, как эта вершина – не настолько. Амреннатед сказала мне своё имя и обменялась со мной парой слов, потому что мы понимали друг друга – две старые женщины, желающие найти местечко, чтобы дожить и спокойно умереть. Гора нас объединила. – Её глаза потемнели, а взгляд потяжелел. – Разве ты не предпочёл бы того же, человек, или лучше быть нанизанным на копьё или меч?

– Я не дракон, леди, – мягко ответил Барн, хотя в первый раз с тех времён, как он мальчиком заглядывал в окно, воин почувствовал себя неуверенно и даже слегка испугался старушки. Он сглотнул, прогоняя чувства и призывая на губы улыбку. – Как и ты, Диадри, несмотря на