Шрифт:
Закладка:
Нехотя собираюсь, и еду с Марьей Ильиничной к модистке. Ну не моё это, смотреть модели свадебных платьев и что-то выбирать! Я бы лучше что-нибудь в доме починила. Но, к сожалению, с тех пор, как я починила настенные часы, ничего больше не ломалось.
По возвращению от модистки, у который мы битый час выбирали фасон свадебного платья, я первым делом бегу… К Шрёдингеру, конечно же, к кому же ещё. Нужно покормить его рыбкой! Хватаю своего раздобревшего на домашних харчах питомца, и бегу с ним на кухню, где кухарка как раз чистит окуней.
— Дайте моему котику, — прошу я кухарку, она кладёт одного окунька в железную миску, и мой чёрный дворянин радостно рычит, терзая свой аппетитный (на его кошачий взгляд) обед или ужин.
— Съездили к модистке? — незаметно подкравшийся Володя обнимает меня со спины.
— Ага, — недовольно киваю я. — Знал бы ты, как мне надоело разглядывать эскизы платьев!
— Ничего, зато ты будешь у меня самой красивой невестой, — Володя целует меня в щёку. — Поедем прогуляемся? Весенние вечера чудо как хороши, а Шрёдингер с этой рыбой и без нас справится.
— Хорошо, — с радостью соглашаюсь я. — Куда поедем?
— Пусть будет для тебя сюрпризом. Иди одевайся, а я прикажу карету закладывать.
Бегу в комнату, надеваю тёплое бежевое платье, подходящее для прохладных Петербургских вечеров, накидываю шаль и спешу к своему жениху, который в одном из своих синих фраков уже дожидается меня на первом этаже.
— Чудесно выглядишь, дорогая невеста, — Володя галантно подаёт мне руку, помогает усесться в карету, и мы отправляемся в путь. Насыщенный у меня сегодня денёк получается!
— Говорят, император хорошо наградил Воронцова за предсказание Бухарестского мира, — лукаво улыбается Володя в полутьме кареты. — Не хочешь узнать, не дарил ли Александр графу часов?
— Уже нет, — я отрицательно мотаю головой. — Я твёрдо решила, что остаюсь в твоём времени и выхожу за тебя замуж!
— Но ты же понимаешь, что впереди война с Наполеоном? Я не буду отсиживаться дома! — с решимостью в голосе говорит Володя. — Тебе придётся ждать меня с войны, с которой я могу не вернуться!
— Ты… Пойдёшь на войну?
Почему-то я даже не думала о том, что мой жених собирается воевать с Наполеоном! Как-то совсем не вяжется у меня образ моего любимого пафосного княжича с образом лихого вояки.
— Конечно, а ты как думала?
— Я… Как-то об этом не подумала, — признаюсь я.
— Не волнуйся, до войны ещё куча времени, — успокаивает меня Володя. — Поедем в Москву, сыграем свадьбу, переедете с батюшкой и своими приёмными родителями в Петербург, я тем временем вместе с русской армией одержу победу над Бонапартом, вернусь, и будем мы с тобой жить долго и счастливо!
— Звучит отлично, — без энтузиазма отвечаю я. Вот не верится мне почему-то, что всё будет настолько хорошо!
Володя отвозит меня на прогулку в вечерний Летний сад. Мы гуляем по его аллеям, разглядываем статуи, Володя рассказывает мне о каждой из статуй, мимо которых мы проходим, а я рассказываю своему жениху о жизни в двадцать первом веке.
— По улицам ездят машины, это такие кареты, но только без коней. В столице их настолько много, что они образуют «пробки» — столпотворение карет, которые ждут своей очереди проехать. Я тоже собиралась научиться ездить на такой карете, вот только не успела — попала в девятнадцатый век, — печально вздыхаю я. — А я так хотела водить свою машину!
— Ничего, когда поженимся, подарю тебе свою личную карету, — обещает жених. — Чем ещё твоё время отличается от моего?
— Люди одеваются совсем не так, как в девятнадцатом веке, — продолжаю я свой рассказ. — И девушки, и парни носят штаны, многие красят волосы…
— Хорошо, дорогая невеста, после свадьбы подарю тебе штаны, — хохочет Володя. — А вот насчёт крашеных волос не совсем понимаю, расскажи подробнее.
— Ну, знаешь, я, например, русая, а могу стать блондинкой, — я дергаю себя за висящий вдоль лица закрученный локон.
— Не надо тебе быть блондинкой, ты мне и такой нравишься, хватит с тебя штанов и кареты, — Володя нежно касается моей щеки. — А чем бы ты занималась, останься ты в своём времени?
— Я бы стала инженером.
— Инженером? Разве девушки бывают инженерами? — недоверчиво спрашивает жених.
— В моём времени женщины ведут такую же жизнь, как мужчины — учатся, работают, занимаются политикой, — взахлёб рассказываю я. — Поэтому здешние нравы, при которых дамы только ходят на балы и занимаются семьёй кажутся мне совершенно дикими! С трудом представляю, как можно жить такой скучной жизнью!
— Неудивительно, что у тебя такой нетипичный для барышни характер, если ты привыкла к такой активной жизни. Теперь я понимаю, почему во время нашей поездки ты так хотела помочь с починкой кареты!
— Мне очень не хватает каких-то дел, в которых я могла бы принимать участие, — киваю я. — Таких как починка кареты или вообще создание чего-тонового. Алексей тебе не говорил, что это я сделала порох и отлила пулю для твоей дуэли с Измайловым?
— Нет, ничего такого Алексей мне не говорил, — Володя аж останавливается от удивления. — Я многого о тебе не знаю, моя дорогая невеста!
— О да, — я сильнее сжимаю руку моего жениха. — Тебе ещё многое предстоит обо мне узнать, впереди столько приятных открытий! Ты знал, что Никита Вишневский тоже был из моего времени? Он был полным придурком — хотел, чтобы я тебя отравила! Приедем домой, покажу тебе пузырёк с ядом, который он мне дал.
— Отравила? Но зачем? — недоумевает Володя.
— Он историк и учёный, знаешь же, кто это такие? Решил провести эксперимент — убить тебя, и посмотреть, что в моём времени станет с твоим портретом, судя по всему, наш портрет доживёт до моих времён.
— Вот это да, не представляю, что тебе пришлось пережить! Подозреваю, его отъезд из дома Елецких — твоих рук дело?
— Без моей помощи не обошлось, — скромно отвечаю я. — А ты хотел бы отправиться в моё время?
— Даже не знаю, — пожимает плечами Володя. — Мне и моё нравится. Особенно оно нравится мне тем, что теперь в нём нет сумасшедшего историка Никиты.
— Мне тоже, — улыбаюсь я.
После прогулки мы возвращаемся домой, опоздав на ужин, поэтому ужинаем в приятной компании друг друга. И конечно же Шрёдингера, который лакомится возле стола новой порцией рыбки.
— Ты его так раскормишь, — смеётся Володя, уплетая бифштекс.
— Он растёт, ему нужно побольше рыбки! — оправдываю я своего прожорливого
