Все мы, даже леди Арэх, отступили чуть ближе к двери.

– Мне нужна гарантия, что ты в самом деле взломала его протоколы безопасности, – сказала леди Арэх.

– Сейчас продемонстрирую, как я управляю девятилапом. Посылаю ему нейрокоманду – установить защитный кордон.

Девятилап забегал от стены к стене по одной-единственной линии, будто паук-неврастеник. Его движения все ускорялись, постукивание превратилось в непрерывный шум. Вскоре он уподобился туманной бледной сети, низко растянутой поперек помещения.

– Попробуйте пересечь черту, если хватит смелости, – сказала Сидра. – Впрочем, я бы не советовала, если вам дороги конечности.

– Насколько хорошо он отличает своих от врагов? – спросил я.

– Для наших нужд хватит.

Я кивнул, пытаясь понять, что скрывает в себе ее ответ.

– В том, что девятилап опасен, я нисколько не сомневаюсь. Он в самом деле способен помочь нам в Свинарнике?

– Однозначно. Девятилапы умеют биометрически идентифицировать индивидуума как цель или безопасный объект. Опять-таки, это мера предосторожности на случай каких-либо работ. Прежде чем вы войдете в Свинарник, я запрограммирую девятилапов на распознавание вас как своих. Более того, они будут отслеживать ваши передвижения, в чем им поможет гемокласт. Где бы вы ни находились и как бы хорошо вас ни охраняли, девятилапы не потеряют вас из виду. И я последую за ними.

– Надеюсь, безотлагательно, – сказал я.

– Как только девятилапы вас обнаружат, они установят защитные периметры, вот такие. Этого хватит, чтобы защитить вас до прибытия скафандров.

– Значит, нас они призна́ют за своих, – заметил Пинки. – А если им попадется кто-то еще?

– Девятилапы будут всеми силами избегать обнаружения. Но если такое случится, любое сопротивление будет нейтрализовано.

– А если они наткнутся на каких-нибудь перепуганных свиней, которых держат в загонах?

– Они распознают фенотип и пометят его как имеющий низший приоритет для нейтрализации.

– Спасибо, успокоила.

– Сколько их нам потребуется? – спросила Снежинка, шагнув к Пинки.

– Чем больше я их пошлю, тем быстрее они обшарят Свинарник. Одного я приручила, сумею приручить и сотню.

– Вопрос не в том, скольких ты сможешь послать, – сказал я. – Вопрос в том, скольких сможешь держать под контролем.

– Ответ: сколько сочту необходимым.

Я повернулся к Пинки:

– Не уверен, что все это мне по душе, но идея отправиться туда без девятилапов нравится еще меньше. Тебя устраивает эта часть плана?

– «Устраивает» – далеко не первое слово, которое приходит мне на ум, Вонючка. – Он вызывающе дернул рылом в сторону Сидры. – Если сумеешь подчинить этих тварей – что ж, посылай их. Только потом, будь любезна, побыстрее являйся сама.

– Свою задачу я выполню, – ответила Сидра.

Она щелкнула пальцами, и мерцающая преграда исчезла. Девятилап прыгнул ей в ладонь, обвив ногами запястье.

Сомкнув пальцы, она опустила руку с безвольно обвисшим роботом.

– Сколько их тебе понадобится? – спросила леди Арэх. – Обойдешься двадцатью?

– Двадцати вполне хватило бы, но для более эффективных поисков я предпочла бы еще десяток или даже два. Вряд ли стоит напоминать тебе, что от скорости поиска в немалой степени зависит вероятность выживания Клавэйна и Пинки.

– Нет, не стоит. Значит, тридцать. Но только при условии, что ты будешь их полностью контролировать.

– Можно еще десять, чтобы испытать все их возможности?

– Ну, если тебе так надо… – недовольно проговорила леди Арэх. – Но не перетруждайся, Клепсидра. Ты и так уже потратила немало сил на подготовку гемокласта. Ты для меня куда полезнее в рабочем состоянии, а не вымотавшаяся до предела.

– Свои пределы я знаю. К счастью, я умею усыплять одно полушарие мозга, продолжая работать другим. Советую как-нибудь попробовать.

После того как демонстрация завершилась, мы вернулись в лабиринты каменной крепости. Пинки молча протиснулся мимо меня в дверь. Я задержался, чтобы остаться наедине с Сидрой.

– Отлично у тебя получилось.

– Тебя, похоже, впечатлил девятилап.

– Нет, я про то, как ты сумела утаить рану, которую он тебе нанес. Раскрой ладонь.

– Незачем.

– Почему бы и нет, раз уже все равно нечего скрывать? – Улучив момент, я выхватил безвольного девятилапа, что оказалось легко, поскольку ее ладонь была скользкой от крови. Разжав ее пальцы, я увидел глубокий порез. – Ну и дура же ты! – прошептал я.

– Это просто ошибка, а не потеря контроля.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это далеко не одно и то же.

– Ничего особенного, Клавэйн. Всего лишь досадная оплошность.

– Тебе повезло, что не лишилась пальцев, – его ноги режут как бритвы. Рану нужно обработать. Иди к Розе-или-Нет.

– Если Роза-или-Нет расскажет леди Арэх, та усомнится в успехе операции и вернется к своему изначальному плану – ждать.

– Может, это не такая уж и плохая идея?

– Не считая того, что других вариантов просто нет. Все должно получиться. И получится.

Я с удивлением понял, что Сидра оправдывается. Впервые за все время нашего знакомства мне стало ясно: есть нечто такое, к чему ее невозможно принудить никакой силой.

– Это не повторится. Каждый раз я чуть лучше понимаю управляющие протоколы. Вот для чего мне нужно больше девятилапов – чтобы в полной мере изучить их возможности.

– Должен признаться, мне хочется, чтобы у тебя все получилось. – Я вручил Сидре окровавленного девятилапа, будто искупительную жертву. – Не скажу ни леди Арэх, ни кому-либо еще. Но рану необходимо обработать. Если не доверяешь Розе-или-Нет, возвращайся на «Косу», и пусть тобой займется корабль.

Держа девятилапа в здоровой руке, Сидра напряженно уставилась на рану в другой, будто решая в уме некое уравнение. Кровотечение замедлилось, затем прекратилось.

– Уже порядок.

– Тебя можно ранить, – восхищенно проговорил я. – Ты вовсе не манекен неразрушимый, у тебя есть свои пределы. Больно было?

– Я сама решила: пусть будет больно, – вызывающе ответила Сидра. – Боль дает информацию. Информация…

– …позволяет оценить обстановку, – закончил я и нахмурился, сообразив, что эти слова пришли откуда-то сами собой, помимо моего желания.

– Ответ верен, – сказала Сидра.

Я напрягся в скафандре, ожидая удара. К тому, что перегрузка наступит внезапно, я был готов, но никакие тренировки не могли воспроизвести реальные ощущения человека, прикованного к куску хондрита величиной с дом, врезающегося в стальной купол марсианской атмосферы.

И это вовсе не обязательно могло быть самым худшим. Мы рассчитывали, что камень распадется на фрагменты задолго до удара о поверхность, но когда это в точности произойдет – предсказать было невозможно. Известно было лишь одно: четыре десантных кораблика и четыре скафандра внутри их (а также тела внутри трех из этих скафандров) способны достаточно успешно выдержать все предсказуемые нагрузки. Если бы эти нагрузки приблизились к пределу выживания, мы, скорее всего, благополучно лишились бы чувств, а в случае превышения этого предела, вероятно, падали бы на Марс