протяжении довольно продолжительного времени. Я подозревала диссоциативное расстройство личности, но так и не успела окончательно зафиксировать диагноз. Еще раньше был перерыв примерно в два года. Родители перестали водить Константина ко мне. Им показалось, что ситуация стабилизировалась. А в самом начале этой истории ко мне привели пятилетнего мальчика, который вдруг стал утверждать, что он контр-адмирал карательного корпуса с личным номером СУ 388588.

Даша замолчала и посмотрела на Костю. Он сидел, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то перед собой, видимо, погрузившись в воспоминания.

— Почему вы не упоминаете события, произошедшие в торговом центре? — спросил Айрат. — Там ведь были пострадавшие, а происходило это в то время, когда вы работали с ребенком.

— Я просто не знаю деталей, — призналась Даша. — Он наотрез отказался обсуждать это со мной. Как понимаете, вынимать из него это клещами я не могла. Я психолог, а не следователь. Была психологом.

— Хорошо, — кивнул Айрат. — Константин, вы говорили, что не помните деталей произошедшего. Может, сейчас какие-то воспоминания… пробудились, скажем так?

— Нет, — покачал головой Костя.

— В одном из интервью с Александром… как понимаете, я общался с ним, чтобы рассмотреть ситуацию со всех сторон, — пояснил Айрат. — Так вот, прозвучала версия, якобы вами выдвинутая, что вы напали на мужчину, который влез без очереди. Что-нибудь припоминаете?

— Может, и напал, — пожал плечами Костя. — Но не совсем я.

— Такое поведение могло спровоцировать нападение? — уточнил Айрат у Даши.

— Почему бы и нет? Вы рассматриваете это как нападение, а я — скорее как защиту. Ребенок пытался отстоять свою идентичность. Проигнорировать кого-то стоящего в очереди — значит, поставить под сомнение само существование этого человека. Сато, в достаточно свойственном ему стиле, доказал, что существует и с ним нужно считаться.

— Сато — это тот самый контр-адмирал, — кивнул Айрат. — Почему он появился? Как вообще возникает диссоциативное расстройство?

— Не будем вдаваться в сложные подробности. Сато, вероятно, появился в ответ на требование его матери оживить брак. Она именно для этого рожала ребенка. Как понимаете, это невыполнимая миссия. Но не для контр-адмирала. В контексте вашей книги, кстати, будет логично спросить, стоило ли его вообще лечить.

— Вы считаете, что не стоило?

— Я не знаю, — призналась Даша.

— Не стоило, — хмыкнул Костя. — Контр-адмирал был крутым. Я даже скучаю по нему.

— Но он был опасен для окружающих, — заметил Айрат.

— В определенной степени все мы опасны для окружающих, — заметила Даша. — Механизм всегда один. Если человек кидается на вас с кулаками, значит, вы потоптались по его ценностям либо посягнули на его идентичность. Так делают, кстати, абсолютно нормальные люди. Оскорбление чувств верующих стало нормой, хотя абсурдно по самой сути. Оскорбите верующего, и он отправит вас в тюрьму. Влезьте без очереди перед контр-адмиралом, и он порежет вас и ваших друзей. Знаете, есть один хрестоматийный случай, который знают чуть ли не все психологи в мире. В психиатрической лечебнице был больной, который считал себя Иисусом. Он отлично себя чувствовал. У него, в общем-то, не было проблем. Но сдали его в психушку родственники, которым это надоело. И вот врачи искали подход. Как объяснить Иисусу, что он не Иисус, а псих? Ничего не работало. Он даже очень сопереживал врачам, у которых не получалось вылечить кого-то. Но однажды к нему подошел врач и спросил, есть ли у него плотницкие навыки. Иисус, конечно, ответил, что да, он ведь плотник. Врач попросил его помочь обстрогать дверь или что-то в этом же духе. Дал ему в руки рубанок, тут-то Иисус и засомневался. У него не было навыков, хотя, вроде как, должны быть. В его идентичности возникла брешь, которую и использовали, чтобы вылечить его. Но вот вопрос — зачем?

— Я понимаю, о чем вы, — кивнул Айрат. — Ему и Иисусом жилось прекрасно. Но вот его семья, желая защитить норму, а может, и собственную идентичность, сдала его в психушку. Вы считаете, что здесь похожий случай?

— И да, и нет, — вздохнула Даша. — Почему семья, в которой постоянно творится какой-то ад, — это нормально? А мальчик, считающий себя контр-адмиралом, — нет? Заметьте, ведь достаточно было уважать его права. Договариваться с ним, соблюдать правила, не врать — и проблем бы не возникло. Но существует норма, согласно которой ребенок — это не человек. И поэтому мальчик, ревностно защищающий свои границы, и стал проблемой. Потому что от него ждали пассивности, безоговорочного послушания и полного отсутствия мнения. Так устроено воспитание в большинстве семей. Сынок, я хотел бы, чтобы ты был сильной, независимой личностью, но только когда ты станешь большим, а сейчас закрой рот и ешь суп, иначе получишь по заднице.

Костя засмеялся.

— Черт, брокколи! Да она даже отца и Лизу заставляла ее есть. Ладно, извините, это так…

— Хорошо, а что вы скажете об отношениях Марины и Саши? — поинтересовался Айрат.

— Нормальные отношения, — вздохнула Даша. — Это нормально — манипулировать и вестись на эти манипуляции. Они нашли друг друга, скажем так. К сожалению, в современном мире это нормально. По крайней мере, в России. Я думаю, далеко не только у нас, но не могу говорить за другие страны. Просто практических данных у меня нет. Одна лишь статистика.

— Что вы можете сказать об Александре? Почему вы раньше не поняли, что он… нездоров?

Даша какое-то время задумчиво крутила чашку кофе, потом кивнула каким-то своим мыслям.

— Тут есть один парадокс. Я не знаю, какой диагноз ему поставили, поэтому буду говорить…

— Психопатоподобная шизофрения или что-то в этом духе, — подсказал Айрат. — По крайней мере, было подозрение. Которое в итоге не подтвердилось.

— Забавно, — Даша усмехнулась каким-то своим мыслям. — Почему я раньше не заподозрила? Потому, что все было нормально. Он находился в этой проклятой норме, где можно постоянно использовать одну и ту же схему манипуляции, и она будет работать. Понимаете?

— Допустим, — кивнул Айрат. — Он привык, что окружающие определенным образом реагируют на его манипуляции, так?

— Да. Я бы даже сказала, что они реагируют нормально. И речь идет именно о женщинах. Такая вот у него была модель поведения, неважно, почему. Манипулировать женщинами, чтобы они за него решали все проблемы. Не жалейте этих дам, они извлекали из этого свою выгоду. На этом и строятся «нормальные отношения». Так вот, что забавно. Он приходил ко мне исключительно как к психологу. Но в тот момент, когда его схема дважды дала сбой, не без моего участия, он неосознанно попытался применить ее ко мне как к женщине. И, конечно, она не сработала. Более того, я буквально указала ему на это. Тогда он и взорвался.