Шрифт:
Закладка:
Был такой неплохой порядок в советские времена – посылать интеллигенцию в помощь колхозникам убирать урожай. На долю нашего института досталось морковное поле на берегу Оки недалеко от подмосковного города Озеры. Разместились наши бригады в помещениях пионерского лагеря. Третья смена там уже закончилась. Погода к этому времени установилась прохладная, хотя за работой мы этого не замечали. А вот в летних домиках лагеря с их тонюсенькими стенами замерзали. Обедали мы прямо в поле, куда привозили что-то слегка съедобное, и к вечеру изрядно уставали: норма по выдергиванию морковки была ого-го! Надо было не только вытаскивать ее из земли, но и складывать в мешки и грузить в тракторную тележку. Порой застигал нас в поле и дождичек.
Вышло так, что моя мужская бригада и женская, где старшей была Света, размещались в одном домике, где между нашими комнатами находился общий холл. Продрогнув за день в поле, мы начинали ужин по-русски: с полстакана «Столичной», для бодрости. Поевши и повеселев, не торопились ложиться спать, а напротив, выходили погулять по территории лагеря, если не было дождя. И песни пели, комсомольские и лирические!
Утром до работы, особенно если было солнышко, спешили на берег Оки умываться. Оказалось, что и Света, и я к тому времени увлеклись бегом трусцой. Так вместе и бежали к реке и обратно. Кто-то из бдительных членов партбюро заметил взгляды, которыми мы обменивались, и процедил: «Ох, не добегались бы вы, ребята!» Намекал, значит. И ведь как в воду глядел!
Что-то во мне вдруг перевернулось. Как у Булата Окуджавы: «И страсть Морозова схватила своей мозолистой рукой!» Точно, какой-то чин в небесной канцелярии положил наши личные дела в одну папку. Видно, и Светочка тогда что-то во мне тоже почувствовала. Иначе это «что-то» не привело бы к далеко идущим последствиям. Но отношения наши были абсолютно невинные, я, зная о ее замужестве, ни о чем серьезном даже и не думал.
Развязка произошла накануне отъезда в Москву. Норма по уборке морковки была выполнена. После прощального ужина мы отправились на прогулку. «Светик! – сказал я –
вот и все! Больше нам уже и не побегать, и не встретиться вдвоем! У тебя муж…» «Нет, – ответила она, – мы развелись…». Она потупилась. «Вот оно что! – подумал я, – то-то она все последнее время ходила по институту почерневшая!». «Извини», – сказал я. В этот момент я даже и не понял, что это – судьба. Но осторожно потянулся и – в первый раз! – нежно поцеловал свое счастье.
К началу декабря все было решено. Мой уход из семьи дорого мне обошелся, но уже ничего не мешало нам начать совместную жизнь со Светланой (по паспорту Софией – «мудрой») Грозовской. С тех пор мы практически не расстаемся. Нас связывают общая работа, путешествия по России и миру, дети, внуки и правнуки. В этом году мы надеемся отпраздновать тридцать восемь лет нашей совместной жизни, вместившей трудности, горести и радости. И у меня уже вошло в привычку все эти годы регулярно, ко дню ее рождения 10 августа и к 8 марта объясняться в своих чувствах к жене в письменном виде. Конечно, загружать вас, мой читатель, всей этой литературой было бы слишком. Я выбрал некоторые. Часть из них, кроме лирики, содержат какие-то приметы времени написания, что, мне кажется будет интересно. Итак.
* * *
Ты – солнышко мое, дыхание земное
И в праздники, и в будни ты со мною.
Не нужно дат мне круглых дожидаться,
Чтоб только так в любви тебе признаться,
Но так уж повелось, Восьмое марта —
Международный день любовного азарта.
Спешу и я сказать тебе, ликуя:
«Люблю, горжусь, ценю, целую!»
* * *
Стремимся жизни смысл постичь мы неизменно.
Для каждого он свой, с годами переменный.
Но нечто есть, что вечно и едино:
Быть нужным, быть необходимым!
Любить добро и ненавидеть зло —
Тебе, Светлана, с этим повезло.
Ты выросла, неся волшебный дар,
Всем отдавать души и сердца жар,
Смотреть на мир открытыми глазами,
Собою быть – и быть все время с нами.
Спасибо, Светочка, тебе за то, что ты такая —
И вечно добрая, и вечно молодая.
* * *
Стройна, спортивна, элегантна,
добра, приветлива, нежна
плюс к многочисленным талантам —
великолепная жена!
Вокруг себя ты сеешь радость,
симпатий жнешь ты урожай,
достойнее нет тебе награды —
еще сто лет так продолжай!
Ты – вихрь, ты – молния, ты – гром,
Ты – солнце обаяния и пыла!
С тобой живя, я думаю о том,
Чтоб иногда чуть тише было…
* * *
Живу с тобой и для тебя.
Горжусь, сержусь, но все любя.
Гляжу в глаза – в них солнца свет.
Порой гроза – но гнева нет.
В них ласка, боль и теплота,
В них неизменно красота,
Добро – вот сила рук твоих;
Когда постыло – лечусь у них…
С тобою праздник день ото дня,
Бываешь разной ты для меня,
Но нет на свете тебя родней
В мельканьи грустных и ясных дней.
* * *
Никто, никогда, ни за что не поверит,
Что пенсия Свете стучит уже в двери!
Ей – «сорок». Ну, «сорок один».
Братишкою младшим ей выглядит сын.
Упруг ее шаг в суматохе столичной —
Находится Светочка в форме отличной!
Тут нету загадки и нету секрета:
Задор и энергия – молодость Светы!
Открытое сердце и добрые руки
Лишают Светлану понятья о скуке,
Вкус тонкий, приятность, спортивность —
Светлане всегда придают позитивность!
Поздравление с днем рождения, написанное в размере «онегинской» 14-и строчной строфы (подражание классику)
Когда с пятеркою в соседстве
другая цифра «пять» стоит,
не в дневнике, как в дальнем детстве,
а с папки адресной глядит,
Светлане грустно отчего-то,
и даже чуть всплакнуть охота,
что жизнь заметно позади
и
