Субботним вечером в выставочном центре «Альянса» было довольно людно. Сегодня здесь проходило сразу несколько мероприятий. Но то, что сподвигло его явиться сюда, находилось на третьем этаже огромного, сверкающего огнями здания.

Поднимаясь по широким ступенькам, Вадим улыбнулся, привычным жестом поправляя расстёгнутый воротник рубашки. Всю дорогу его сопровождал лёгкий аромат белой розы, которую держал в руке. Предвкушая встречу, он снова поймал себя на том, что улыбка не сходила с губ. Сегодня они точно увидятся снова. И в этот раз Белоснежка так просто не исчезнет, поскольку была хозяйкой выставки…

Вадим остановился перед распахнутыми настежь двустворчатыми дверьми. В зале было приглушённое освещение. Несколько установленных композиций в виде городских зданий с горящими окнами, создавали иллюзию того, что в какой-то момент он стал Гулливером. Удивительное чувство… Особенно привлекали картины на стенах, выполненные в виде окон, которые тоже были подсвечены. Они казались фотографиями, сделанными случайно, когда изображённые на них женщины ничего не подозревали.

Художник использовал только два цвета: чёрный и синий. Чёрный – чтобы передать черты лица и ощущение того, что смотрел в душу, подглядывал, замечая нечто такое, спрятанное обычно от посторонних глаз. Синий – яркими пятнами рисовал синяки. И пусть они были на лицах или теле, но Вадим прекрасно понимал, что это следы, оставленные в душе. Он шёл через зал, не сводя взгляда с этих странных «окон», задумавшись на какое-то время. Сколько раз люди за свою жизнь проходят мимо? Мимо чьих-то окон, мимо спешащих рядом людей. Не придавая значения, не замечая, даже не подозревая, что порой скрывается за улыбкой, или оскалом. Сколько потерянных душ в этом городе? Сколько историй может рассказать каждое окно?

Вадим остановился перед одной из картин, отмечая про себя, что, несмотря на позднее время, здесь было достаточно много людей. Но где же хозяйка? Да и картина, признаться, несколько отличалась от остальных в зале. Что-то с ней было не так… Вадим даже подступил ближе.

Лёгкая улыбка. Тень кружева на лице. Явно преувеличенно длинные ресницы, прикрывавшие яркие глаза. Картина была нарисована тушью, и тоже в двух цветах. Просто лёгкие линии, штрихи. Но, чёрт возьми! Разве это не его собственная физиономия, пусть и так художественно преподнесённая? И эта тень от зонтика…

Сейчас, в своих белоснежных одеждах, с этими удивлёнными голубыми глазами и светлыми волосами он привлекал не меньшее внимание, чем экспонаты выставки. Но не замечал этого, продолжая смотреть на картину.

– Добавила в последний момент. Сегодня, – зазвучал рядом голос. – Интересная улыбка. Хочется понять её.

Вадим вздрогнул и повернулся, тут же расцветая улыбкой.

– Так я оставил такое сильное впечатление?

Губы Татьяны едва дрогнули, но она смолчала, продолжая смотреть на гостя. Рядом они смотрелись, как печенье «Oreo», подумалось Вадиму. Он – в белом. Она – в чёрном… Элегантное длинное платье, неизменный зонтик, на который опиралась, как на трость. Гладкие блестящие волосы, насыщенного чёрного цвета. Только алая помада на губах, такая яркая благодаря белоснежной коже. Вадим снова улыбнулся. Она была прекрасна, эта странная девушка.

– Ты не удивлена, что я здесь сегодня?

– Нет. На днях я видела тебя с Артёмом. Ты его друг. Но вот имени не знаю.

– Вадим, – он протянул руку для приветствия.

Татьяна какое-то время смотрела на неё, затем протянула свою. Глаза девушки широко распахнулись, когда неожиданно Вадим склонился, касаясь её пальцев губами. Казалось, что на бледном лице впервые появился тёплый оттенок, окрасив щёки. Не давая Татьяне опомниться, Вадим ослепил очередной улыбкой.

– Нужно разбавлять краски, – повторяя недавние слова, сказанные у кафе девушкой, он протянул ей белую розу.

* * *

И как он дал уговорить себя на это? Артём понятия не имел. Но в субботу уже сидел на берегу озера, глядя на костёр и слушая тихую песню. Сидевший рядом именинник неплохо играл на гитаре, так, что даже комары прислушивались, подвисая вокруг собравшихся у озера.

Гитара была новой, и была подарком, выбранным им по случаю дня рождения Славы. С одной стороны рядом с Артёмом сидела Мира, склонив голову ему на плечо, с другой – Роман, вдруг решивший, что у него имелись вокальные данные, и принявшийся подпевать. Оставалось поморщиться, и мысленно проклинать Вадима, сбежавшего от них, как только стемнело. Причём бежал, скотина, с таким довольным выражением лица, что хотелось ударить…

У костра сидели ещё двое друзей Славы со своими девушками и Женька. Просто говорили. Просто смеялись. Так просто и незатейливо… Они собрались на даче у дядьки Славы, и выбрались на озеро, которое было неподалёку. Небо – чистейшее, с яркой звёздной крошкой. В воздухе блаженная тишина, в которую вплетались только голоса и неспешное звучание гитары. Пахло костром, пахло чем-то цветочным от волос Миры, пахло свободой…

Можно было никому не признаваться, и даже хмуриться время от времени. Но себе мог сказать, что был рад возможности вырваться из города и посидеть здесь, на берегу. Даже если он толком не знал половину людей, находившихся рядом. Главное, что она была рядом – его маленькая Луна. Такая яркая в его руках, что и огня не нужно.

– О чём ты думаешь? – тихо спросила Мира и потёрлась щекой о его плечо.

– Пытаюсь вспомнить заклинание, которое заставит всех исчезнуть, включая комаров, и оставит нас двоих.

– Серьёзно? – усмехнулась она.

– Почти…

– Знаешь, Женька уговорила меня признаться, что я автор тех рисунков. Точнее, она поставила меня перед фактом, что расскажет на форуме, чтоб я перестала париться по этому поводу.

– Так я ещё и должен благодарить эту болтушку? – хмыкнул Артём.

– Так вы заодно? – Мира вполсилы ткнула его кулаком в бок.

Он только заворчал, как довольный кот.

– И что ты теперь чувствуешь?

– Ну, после нескольких сотен комментов все сошлись на мнении, что это было самым большим доказательством того, что мы встречались уже давно, но скрывали этот факт. Потому я и рисовала в основном тебя, а ты отшивал всех девчонок вокруг себя…