случае чего, мне потом ещё от Жени со Светкой упрёки выслушивать, что мы их родителей с собой не взяли.

— На Матанцева всё вали, он сдюжит. — подсказал вариант Останин. — Тем более, именно такой приказ он тебе и отдал. Приказ, Лёха. Который в данной, конкретной ситуации не обсуждается. И вообще, мы сейчас с тобой крайний вариант обсуждаем, если ты постараешься с Гусинским и Смоленским, этого всего и не произойдёт, а значит и переживать пока не о чем.

Слова Валеры меня, конечно, утешили мало, но он и Матанцев были правы — сваливать таким табором было верхом безумия, да ещё и непонятно как на это всё прореагировали бы сами Поляковы и родители девушек. Упёрлись бы, и просто никуда не поехали. Беда…

Женя приехала домой вечером, когда я уже был «в норме», и тут же устроила мне допрос о поездке в Москву. Заверив девушку, что поездка прошла нормально, дела налаживаются, и беспокоиться совершенно не о чем, поинтересовался уже её делами. Оказалось, что Женя, пользуясь моим отсутствием, вчерашний вечер провела у родителей, которые буквально замучили её вопросами по поводу неприятностей с бизнесом моих родителей, именно такую легенду Женя им выдала с подачи Валеры.

— А знаешь, как мне было стыдно врать? — пожаловалась мне девушка. — Хорошо, что удалось отделаться общими фразами.

— Так и сказала бы им правду. — улыбнулся я. — Про то, как меня увозили под автоматами, а потом держали неделю…

— Ты что, Лёшка? — возмутилась она. — Отец-то ещё бы нормально прореагировал, а вот маме заранее надо было скорую вызывать. Пусть спокойно живут, и лучше ничего не знают, ведь у нас теперь будет всё хорошо? — она прижалась ко мне.

— Обязательно, Женечка, обязательно… — погладил я её по голове.

* * *

И наступили у меня скучные дни. Заняться было совершенно нечем. Даже Валера где-то пропадал по своим делам и только звонил периодически узнать, как я поживаю. На третий день он заехал, мы вышли на лестничную площадку, где он мне и сообщил, что вечером нам с Женей надо приехать к моим родителям, там будет фотограф. Моим родителям он уже успел сказать, что это для загранпаспорта, типа, зимой, на новогодние каникулы, мы сможем куда-нибудь съездить отдохнуть. Светлана будет тоже, и он ей скажет тоже самое, а уж Жене должен был сообщить я.

— Лёшка! А куда поедем? — обрадовалась она, вернувшись из института.

— А куда ты хочешь?

— В Париж хочу! И в Рим хочу! И в Венецию! — начала перечислять девушка.

— Ничего не обещаю, но обязательно что-нибудь придумаю. — пообещал я, тем более, со слов Валеры выходило, что российские загранпаспорта нам действительно будут делать, а вот параллельно с ними и другие, более нужные в этот момент документы.

Съёмка прошла успешно, фотограф благополучно убыл, а Женя со Светой принялись бурно обсуждать те места, где они хотели бы побывать. Мы с Валерой в этом разговоре оказались лишними из-за полного равнодушия, по мнению девушек, к красотам и образу жизни западной цивилизации, и были высланы на кухню к моим родителям, пить чай с принесённым нами тортом.

А Светлана всё-таки молодец! Наблюдая со стороны, складывалось полное впечатление, что к Жене она сейчас относится, как к лучшей подружке, а со мной наедине демонстрировала совершенно противоположные чувства. Что же с ней станет дальше, если всё-таки дела у нас наладятся? С другой стороны, с этой нашей работой у Светланы совсем не осталось подружек, с которыми можно пообщаться о своём, о девичьем, вот она и вынуждена болтать с «истеричкой», ладно хоть общие темы для разговора есть.

В конце концов, девушки всё же решили, что посещение Парижа им вполне подойдёт для первого выезда за упавший «железный занавес», о чём они нам и сообщили, присоединившись к общему чаепитию. Валера же на заявление девушек только хмыкнул и сказал, что зима не лучшее время для посещения Парижа, и наши красавицы рискуют получить совсем не те впечатления, которые будут весной и летом. И вообще, планировать какую-то поездку, не имея на руках документов, по крайней мере преждевременно, а вместо мечтаний о Париже им лучше спокойно рассмотреть все доступные варианты пляжного отдыха. Девушки огорчённо переглянулись и кивнули.

— Но мы от вас всё равно не отстанем! — пообещала Женя.

Она же на улице, когда мы уже попрощались, предложила:

— Завтра суббота. Может в «Эльдорадо» сходим?

Даже при свете фонаря было заметно, как у Светланы от этого предложения загорелись глаза, и она просящее уставилась на Валеру. И её можно было понять — она в своей квартире «скучала» ещё больше по времени, чем я.

Останин вздохнул и согласился:

— Хорошо. Насчёт столика я договорюсь. Завтра едем в «Эльдорадо».

— Света, может телефон дашь? — спросила Женя. — Завтра созвонимся вечером, и решим в чём на дискотеку пойти?

— Конечно, Женя. — Светлана и бровью не повела. — Записывай.

* * *

— Михаил Борисович, информация, проданная вам полковником Тарасовым, полностью подтвердилась. — докладывал Ходорковскому начальник Управления безопасности банка «Менатеп» Шестопалов Михаил Иосифович. — Денег столько отдали совсем не зря. Если верить нашим источникам, на которые тоже пришлось солидно потратится, сначала на Березовского с этим Балашовым «наехал» Гусинский, даже родителей последнего за наркоту прикрыл, а уж потом появился Смоленский. Как и отмечал Тарасов, все боятся, что информация дойдёт до Семьи, и упирают на ваши летние негласные договорённости выступить единым фронтом на предстоящих выборах. Последняя встреча у Березовского, Гусинского и Смоленского, включая Балашова, прошла в начале этой недели. Подробности неизвестны, но судя по возне юристов, можно предположить, что основные моменты они уже порешали, а сейчас собираются закрепить их на бумаге. У меня всё, Михаил Борисович.

— Твоё личное впечатление от результатов лечения этого экстрасенса, Миша? Ну, ты понял… — поинтересовался Ходорковский.

— Лещенко в прекрасной форме, Пугачёва помолодела, судя по тому, что говорят, сам Березовский молоденьким козликом скачет, а у жены генерала Егорова скоро митинг под окнами желающие купить крем устроят. Короче, Михаил Борисович, это самый натуральный Клондайк, только ещё круче! — взмахнул руками Шестопалов.

— Похоже, что так… — протянул Ходорковский. — И мне очень не хочется себя чувствовать лишним на этом празднике жизни… Спасибо, Миша, можешь быть свободен.

Кивнув, Шестопалов покинул кабинет банкира, а тот задумался над словами своего подчинённого, который был абсолютно прав — потенциал этого Балашова был очень велик. Оставалось придумать способ, как сначала залезть в компанию к этим зубрам, Березовскому, Гусинскому и Смоленскому, а уж потом…

Подобным же размышлениям предавался в эти дни не только Михаил Борисович Ходорковский, но и Владимир Олегович