очень важно, с кем общаться, кому адресован текст, а также другие ситуационные моменты. Наиболее строгих правил Нагарджуна и его последователи придерживались втрактатахпологико― эпистемологической проблематике и в руководствах по полемике (например, «Мула-мадхьямака-карики», перевод см. [Андросов 2006]), в которых они (кроме сватантрико-мадхьямиков) не выдвигали тезисов и не делали никаких позитивных утверждений. Задача мадхьямиков заключается в полной логической деструкции доводов оппонентов, в демонстрации абсурдности их основных положений, в «опустошении» главных категорий. Для этого последние анализировались посредством знаменитой буддийской тетралеммы (чатух-коти): А есть Б, А не есть Б, нет ни А, ни Б, нет ни не-А, ни не-Б, — и не выдерживали критики по тем или иным логическим критериям. Занятия такого рода текстовой деятельностью считаются, во-первых, реализацией подлинной истины, или абсолютной точки зрения, во-вторых, необходимыми для монахов, поскольку в них осуществляется махаянская практика сострадания (каруна): этим они помогают заблудшим философам освободиться от лжеидей и лжедогм.

Тексты Мадхьямики, предназначенные для широкой аудитории, отличаются от общебуддийских только тем, что дополняются изложением махаянских доктрин. Гораздо более оригинальными являются произведения мудрецов, адресованные ученикам-монахам. В них либо сжато формулируются все религиозно-философские устои школы, либо даются практические советы по практике медитации (например, «Четыре гимна Буддам» Нагарджуны, перевод см. [Андросов 2000; 2008]), либо разъясняются махаянские сутры. Здесь редко используются полемические приемы и апофатический стиль, а довольно ясно и доверительно сообщается, что мадхьямика учит недвойственному (адвайя), называемому также «Телом Закона Будды» (буддха-дхарма-кайя), которое хотя и неописуемо, тем не менее постижимо в высшем состоянии мистической интуиции, в Просветлении (бодхи). Последнее достигается долгим Путем постепенного духовного совершенствования сострадания и мудрости Опраджня), накопления нравственных добродетелей и глубоких созерцательных знаний. Путь этот длится не одну жизнь и предполагает посвящение в Бодхисатгвы (просветленные существа, преисполненные духовной любви (майтри) ко всему миру).

В Индии философия мадхьямики оказала существенное влияние на формирование индуистской школы адвайта-веданта — влиятельнейшей в индуизме с раннего Средневековья до наших дней — и на буддийский тантризм. Во всех странах Центральной Азии и Дальнего Востока, где буддизм преимущественно махаянский, мадхьямика, самостоятельно или в синкретическом единстве с йогачарой, играла и играет ведущую роль в философском дискурсе, а также в изобразительном искусстве и поэзии, творцы которых нашли новые знаковые средства, чтобы передать мадхьямиковские идеи. Во второй половине XX в. растет интерес к школе и в странах западной культуры, чему способствуют тибетские миссионеры.

Основоположником школы «срединников» является Нагарджуна (санскр. naga-arjuna Змей-древо, тиб. klu grub, обретший знания от нагов) — буддийский мыслитель II — нач. III в., автор ее базисных текстов. Нагарджуна причислен к лику святых (просветленных существ, или Бодхисаттв Махаяны и совершенных магов, или махасиддхов Ваджраяны), канонизирован в тибето-монгольской иконографии. О нем известно только из агиографических источников, описывающих героя скорее как сверхъестественное существо, жизнь которого длилась от 300 до 600 лет в подвигах во славу Махаяны. Возможно, он происходил из брахманского рода из Южной Индии, был мастером философской полемики и медитации, творцом десятков религиозно-идеологических и логико-диалектических произведений, хотя в китайских и тибетских переводах сохранилось около 200 приписываемых ему трудов: от комментариев к буддийским сутрам до руководств по алхимии, врачеванию, металлургии и т. д.

В научной буддологии Нагарджуной принято считать автора «Мула-мадхьямака-карики» («Коренных строф о Срединности») и доктринально родственных трактатов, в которых комментировались и защищались идеи ранней Махаяны. В этих текстах (отдельные дошли до нас и на санскрите) различные подходы, в том числе и метод негативной диалектики, использовались для передачи неописуемости недвойственного состояния сознания через отдельные мадхьямиковские учения: о тождестве нирваны и сансары, о пустоте, об отсутствии независимой сущности во всеобщей относительности и взаимообусловленности, о двух истинах — условной и безусловной, о двух телах Будды, о двоякой практике Просветления — посредством накопления нравственности (пунья) и интуитивно-йогических знаний (джняна) и т. д.

Труды Нагарджуны стали теоретическим фундаментом религиозно-философской школы, они изучались и комментировались в течение всего периода индийского буддизма; эта традиция продолжается до сих пор тибето-монгольским (в том числе российским) неопределенном смысле, китайско-японским буддизмом.

Второй столп Махаяны — Асанга (санскр. asanga, Объединитель), индо-буддийский мыслитель IV в., основоположник школы йогачара, автор 19 трудов, в том числе по Абхидхарме и Праджня-парам и те. Он развивал философскую сторону махаянских учений. Сознание (виджняна) подразделялось им на восемь видов: пять чувственных (воспринимающих данные органов чувств), мышление, разум (манас) и сознание-сокровищница (алая-виджняна). Последнее, в отличие от индуистского Атмана, содержательно постоянно меняется, а входящие в него семена (биджа) дхарма-частиц и кармы дают жизнь существам, вращающимся в сансаре. «Непрорастание» семян из-за ослабления силы кармы означает приближение к нирване. Их множественность иллюзорна, так как семя — это частичка единого сознания Будды. В задачи познания входило доказательство нереальности этой множественности как продукта вымысла (кольпана) и реальности только сознания (виджняна-матра), которое для Асанги тождественно нирване.

Алая-виджняна есть природа некоего дискретного, постоянно меняющегося континуума частичек, извлекаемых разумом и с помощью остальных шести сознаний воплощающихся в действиях, речи, мыслях индивида в сансаре (круговороте рождений). Семена суть вспыхивающе-гаснущие мгновения, являющиеся внутренним (субъективным) светом сознания, а некоторые из них реализуются на духовном пути к архатству и состоянию Будды.

Согласно основоположнику Йогачары Асанге состояние Просветления (бодхи), как высшая точка Пути, знаменует прекращение действия сознания сокровищницы, но это вовсе не означает конец сознания как такового. Здесь наступает конец его объективирующей деятельности, семена сохраняются в нейтральном положении, перестают пульсировать, будучи пронизаны светом Просветления и нирваны. Следовательно, Будды потенциально способны явиться вновь в мирах сансары, например в человеческом облике. Природа алая-виджняны обволакивает вращающийся в череде рождений и смертей индивидуальный поток сознания. И в то же время — это как раз та природа, общая для всех существ, которая объединяет их даже с Буддами.

Религиозная сторона учения Асанги состояла в защите идеала Бодхисаттвы, а также новой махаянской доктрины о трех телах Будды (три-кайя). Высшая реальность (буддхатва) предстает в неописуемом Теле Учения (дхарма-кайя), в Теле наслаждения, или блаженства (самбхога-кайя), которое является главным объектом созерцания мастеров йогической медитации, видящих его в виде различных небес, населенных святыми и Буддами, и в Теле воплощения (нирмана-кайя). В последнем Будда уже неоднократно приходил к людям возвещать Законоучение.

С мадхьямикой Асанга разошелся в нескольких вопросах, хотя, по-видимому, начинал в этой школе (ему принадлежит комментарий на «Мадхьямака-карику» («Строфы о Срединности») Нагарджуны). Для Асанги нирвана реальна, а сансара нереальна, тогда как для мадхьямиков они обе нереальны. В полемике Асанга считал возможным доказывать махаянские положения, выдвигая тот или иной довод, тогда как ранние мадхьямики видели правильную позицию исключительно в опровержении любых доводов.

Труды Асанги оказали и оказывают огромное влияние