работа. Не каждый поход в театр был для него в радость. Иногда отвлечься не получалось.

На улице еще не стемнело, когда за оградой вдруг появился черный «Мерседес». Никто его не услышал, но увидели все – и лишь по той причине, что водитель, покинув салон, громко хлопнул дверью. Вот на этот звук все и обернулись.

Приехавший на «Мерседесе» гость подошел к калитке, остановился и, приветствуя, поднял руку.

– Напугал, черт! – пробормотал Стас, выбираясь из-за стола, и добавил уже громче: – Привет! Чего стоишь? Ждешь, пока калитку открою?

– Ты бы хоть предупредил, я бы тарелку еще одну принесла, – заметила Наталья.

– Принеси, пожалуйста, – попросил Стас. – И, кстати, я предупредил.

– Я в голове это держать не обязана, – раздраженно ответила Наталья.

– Сиди, я принесу, – остановила Наталью Маша, прекращая ее спор с мужем.

Она сидела ближе всех к двери в дом. Легко поднялась со стула, сделала два шага и остановилась, всматриваясь в лицо гостя, который уже ступил на веранду.

– Здравствуйте, – поздоровался тот.

Маша исчезла за дверью. Тихомиров посмотрел ей вслед, и Гуров заметил, как вздернулись его брови.

«Они знакомы, что ли?» – напрягся Лев Иванович.

– Вон стул в углу, бери и садись, – скомандовал Стас.

Тихомиров послушно сходил за стулом и вернулся к столу. Опускаясь на свое место, вновь посмотрел на дверь, за которой скрылась Маша, и тут же переключился на остальных.

«Точно знакомы», – решил Гуров.

– Олег, – протянул он руку Льву Ивановичу.

– Лев, – представился Гуров.

Они обменялись рукопожатиями, но сыщик понял, что никакой шашлык ему в горло уже не полезет до тех пор, пока не выяснится, что связывает Машу и новоприбывшего. Гуров не считал себя лютым ревнивцем – все-таки жена была человеком публичным, поклонников за свою карьеру приобрела довольно много. И Гуров в конце концов привык к тому факту, что после съемок, премьер или фуршетов их квартира превращалась в ботанический сад из-за обилия цветов. Но иногда его накрывало. Это происходило редко, Гуров тщательно скрывал от Маши свои чувства, тем более что каждый раз его подозрения оказывались беспочвенными. Маша постепенно знакомила его со своими коллегами, и каждый был вне подозрения. И все эти люди принадлежали к театральным кругам. Или к киношным. Или к каким-то другим, но так или иначе относящимся к шоу-бизнесу, где приняты фамильярности и некоторая вольность. А вот Тихомиров пока что был неразгаданным объектом, но явно видевшим Машу не впервые.

Лев не был пьян. Для этого требовалось время и определенное расположение духа. Но пара бокалов вина уже была выпита, и Гуров ничего не смог с собой сделать: в нем проснулся Оттело, которому требовались ответы.

Он исподтишка рассматривал Тихомирова. Тому совершенно не подходило его имя, да еще и без отчества. Но Тихомиров, кажется, был из тех, кто предпочитал молодиться и тратить на внешность кучу денег. Он был высок и крепок, а его осанке мог бы позавидовать любой двадцатилетний гимнаст. Он был в парадной форме: черный строгий костюм дополняли дорогие светло-коричневые ботинки из натуральной кожи, и его строгий «банкетный» вид никак не вязался с застеленным газетами столом, стоявшим на пыльной веранде, засыпанной опавшей листвой и размытой дождями проселочной дорогой, по которой он приехал. Густые, без единого седого волоска, удлиненные волосы делали Тихомирова похожим на какое-то мудрое животное, но на какое именно, Лев так и не вспомнил. Гость то и дело проводил по своим патлам рукой, зачесывая их назад, но они все равно сползали ему на виски. Моложавый, стильный мужчина в возрасте чуть за пятьдесят будто бы оказался на веранде совершенно случайно, словно снизошел до простых смертных. Его намерения в отношении Маши были покрыты мраком, и Гуров вопреки своей воле обшаривал его взглядом в попытке найти что-то странное, но ничего не обнаружил.

Обстановку разрядила Маша. Вернувшись, она поставила перед Олегом тарелку. На этот раз он уже откровенно принялся рассматривать ее лицо.

– Мы уже встречались, – твердо заявил он.

– Абсолютно точно, – подтвердила она и улыбнулась.

– Все так говорят, когда видят мою жену, – подал голос Гуров, обозначая свои права на жену.

Но Тихомиров его словно не слышал. Он приложил палец к верхней губе, стараясь вспомнить.

– Давай, давай, – подстегнул его Стас. – Делаем ставки.

– Прекрати, – попросила его Наталья и посмотрела на Гурова. В ее растерянном взгляде читался немой вопрос. Она была обескуражена происходящим, равно как и друг ее мужа.

Стас же откровенно веселился, наблюдая за присутствующими.

– Ну что, так и не вспомнила? – обратился он к жене.

Наталья посмотрела на него так строго, что даже Льву стало не по себе.

– Ты пьяный, что ли? – нахмурилась она, глядя на мужа.

Тихомиров хлопнул себя по колену.

– Черт меня побери. Ну конечно! Прогон спектакля и чей-то юбилей. Стол накрыли прямо на сцене, актеры так и отмечали памятную дату одетые в сценические костюмы.

Маша приоткрыла рот, но Тихомиров предупреждающе поднял руку.

– Я сам! Это был день рождения, – неуверенно продолжил он. – Нет, не у вас, точно не у вас… а у того старика, который был как-то связан с театром… имел к нему отношение. Маленький такой дедок, с родимым пятном на щеке. В огромном таком полосатом шарфе. – Он растопырил руки и обвел ими свою шею.

Маша с улыбкой кивнула.

– Все верно, – подтвердила она.

– Он этим шарфом успел протереть все салаты, когда тянулся к центру стола. Вино какое-то всем предлагал. Правильно? Как его звали? Не могу вспомнить.

– Данилов, драматург, – ответила Маша. – Спектакль ставили по его пьесе. А шарф он потом снял. А вы не с Горловым ли пришли?

– Да, с режиссером Виктором Горловым, – подтвердил Тихомиров. – Витя Горлов, мой давний знакомый. Если бы не развела нас жизнь по разным местам, то виделись бы чаще. Но вы на сцене были как цветок аленький. В жизни же вы еще чудеснее. Марина? Вас ведь так зовут?

– Мария Строева, – поправила Маша. – Ваше имя я тоже мимо ушей как-то…

Тихомиров прижал правую руку к груди и слегка поклонился.

– Олег Анатольевич Тихомиров. Можно просто по имени. Надо же, как тесен мир…

– Согласна, – кивнула Маша. – А это мой муж. Лев.

– А мы уже познакомились. И как себя чувствует старик Данилов? – спросил Олег. – Помню, что он плохо выглядел.

– Скончался неделю назад. Работал до последнего, – ответила Маша.

– Как жаль, – задумчиво проронил Тихомиров.

– А уж мне-то как жаль, – не выдержал Гуров. – Вы мясо-то будете… Олег?

Маша подавила улыбку, а Стас посмотрел на Наталью.

– Так и не узнала, прикинь? – с вызовом заявила она мужу. – И не держи меня