Недозрелов с лёгкостью мог бы юридически обосновать незаконность вмешательства Одина в турнир женихов, но ему казалось, что в данном случае это выглядело бы как уклонение от боя, как трусость – недопустимая трусость на глазах его возлюбленной. К тому же Веня с детства мечтал о настоящих битвах, представляя себя искусным и храбрым воином, героем, как Ахиллес, выбравший славную смерть на поле брани в противовес спокойной и сытой жизни. Только меча у Вени тогда не было даже игрушечного, но теперь давняя мечта о сражении и славе могла сбыться, а победу в бою он посвятил бы Замзагул, как все древние герои. Состояние в стиле «размечтался, одноглазый» было сразу замечено. Похоже, Один прочитал это в душе юрлыцаря, как бывает принято у богов, и собирался использовать такую слабость в своих целях, искушая своего противника.

Пашт быстро разгадала эту хитрость, потому что профилем её божественных работ было очищение от скверны. Сейчас она стояла перед Одином, такая тонкая, гибкая и прекрасная, и улыбалась, слегка прикрывая веки, как делают сытые кошки. Один смотрел на неё с восхищением, присущим всякому мужчине, потому что этой женщиной с гипнотизирующим взглядом зелёных очей, радужки которых рассекали вертикальные зрачки, нельзя было не восхищаться. Ради таких глаз, такого нежного кошачьего тембра можно было и отложить бой, тем более что Веннинг никуда не денется! Пировать ему в Вальхалле, глазом моргнуть не успеет! Там, в окружении хмельных валькирий, он забудет свою принцессу, а у Одина появится лучший и единственный во Вселенной скальд-юрист! Даже можно новую должность утвердить: скальдъюрист всеотца Одина, например, или юрвикинг Асгарда. Вот как надо вести кадровую политику, борясь за ценные экземпляры!

– Что за обстоятельство? – очень довольный собой, любезно поинтересовался главарь делегации асов, улыбаясь Пашт.

Богини-кошки, привыкшие к жаре некоторых областей Мидгарда, не захаживали в более холодные места обитания асов, но легенды о них были на слуху, и в каждой говорилось как о красоте этих созданий, так и о свирепости. Удар когтистой лапы такой красотки мог запросто вырвать сердце (впрочем, у Одина оно уже и так готово было выпрыгнуть из груди, учащённо предупреждая о возникшем влечении, и даже доспехи не помогали против чувств).

– У нас сейчас нет судьи, который смог бы оценить этот бой. Ведь судить верховного аса так сложно! Вам нет равных, о, Один! У вас такой высокий уровень, что понадобится судья всебожественной категории, а они такая редкость! – мурлыкала Пашт, наклоняясь к его божественному уху. – Придётся подождать, пока мы найдём такого.

***

Хель с усмешкой наблюдала из зала за творящимся действом. Она знала, что Пашт не уговорит Одина: этому, если что втемяшилось в голову – всё, пиши пропало! А её план, несмотря ни на что, продолжал действовать: время, а, значит, и силы принцессы, неминуемо растрачивалось, скоро откроются границы, и можно будет временно вернуться обратно в Хельхейм и заполучить туда хитреца-папочку, а вместе с ним и права на обещанное наследство. Сторукие великаны Гипериона нападут на Мир лат и крыльев, предвещая Рагнарёк, который последует дальше за этим завоеванием, а она, как обычно, появится в конце, когда надо будет делить добычу – чиста, аки горлица, и невиновна.

Одно было плохо: юрлыцарь даже из Вальхаллы мог сильно испортить ей жизнь, а то и вовсе лишить её такого удовольствия, доложив Одину о делах и делишках повелительницы Царства Мёртвых. Его нужно было убрать, причём убрать без боя. Как жаль, что затея с ядом провалилась, а Брунгильда вышла из подчинения, находясь рядом с Одином! Применить посох было нельзя, ведь его удар по юрлыцарю сразу укажет на неё. Нидхёгг в данном случае тоже был пока бесполезен, так как использовался как оружие массового поражения и запугивания, а тут нужен точный точечный удар. Что же ещё предпринять?!

– Зомбуш! – позвала она по секретной связи.

– Да, госпожа! – послушно откликнулся тот.

Всё это время он тайно болел за юрлыцаря принцессы, и не только потому, что от выживания этого парня зависело счастье самого Зомбуша: со временем верный слуга Хель проникся к сыну Локи уважением и симпатией.

– Ты должен что-то придумать!

– Чтобы скрыться от гнева Одина, вам достаточно сменить имя, как бы стать другой. Всеотец будет искать Хель из Хельхейма, а если не найдёт, то и наказывать будет некого, – сказал Зомбуш после некоторого промедления.

В его голосе звучало хорошо скрываемое волнение, которое вполне объяснялось нестандартной ситуацией на отборе, хотя на самом деле было обусловлено совсем другим: тем, чего Хель даже не предполагала.

– Что за ерунда?! – возмущённо проворчала она. – Как я могу сменить имя?!

– Ну, есть несколько способов. Самый простой – замужество. Фиктивное, конечно, – осторожно, чтобы не спугнуть добычу, продолжал Зомбуш. – То есть, были вы Хель из Хельхейма, а станете (на время) какая-нибудь «мадам Попугай»!

– Точно! Попугай! – пробормотала Хель, вспомнив о тайном агенте, завербованном Гиперионом.

Вот кто мог с лёгкостью оказаться в непосредственной близости от юрлыцаря и совершить чёрное дело! Сейчас эта птица, словно цветная молния, без дела моталась в воздухе вопя: «Судью на мыло!» Никто не удивился, когда кричащее чудо было сбито метко брошенным камнем и упало прямо на колени какой-то даме в тёмной хламиде.

***

«Я объявляю турнир завершённым, потому что уже выбрала жениха!» – хотелось крикнуть в это время Замзагул, наблюдавшей за всем этим из королевской ложи.

Она представляла, как, обернувшись драконом, поливает огнём делегатов Асгарда и уносит своего возлюбленного прочь от опасностей. Ей не нужны были демонстрации силы и ловкости в его исполнении, трофеи и победы – бессмысленная мишура, главное – быть вместе. По праву особы королевской крови она была наделена полномочиями завершить турнир в любой момент, но не могла этого сделать сейчас, потому что все силы уходили на то, чтобы сдерживать границы на замке, никого не впуская и не выпуская из Мира лат и крыльев. Долг королевской крови тяготил её. Замзагул готова была променять весь мир на собственное счастье с любимым человеком. Но разве можно быть безоблачно счастливой, если погибнут тысячи её подданных, веривших в то, что драконтесса защитит их?!

У неё сейчас не было сил говорить, и даже дышать оказалось тяжело, но неожиданный выпад Одина пугал её гораздо больше, чем сторукие чудища Гипериона, рвавшиеся в бой. Грозившее Вене сражение с прославленным воином, каким был верховный бог Асгарда в одном из